Вода была холодненькой и вкусненькой, просто-таки удивительно вкусненькой. Дашка пила и пила, а допив до дна, спросила:

– Ты за мной следил?

– Наблюдал. За тобой. За ним.

– Артемом?

– Да. Он хочет мне помешать. Он не понимает. Если бы понимал – помог бы.

– Где он? И Адам где? И Васька? Если ты их убил…

– Нет, – он улыбнулся широко, и Дашка вздрогнула: зубы его покрывала бурая пленка засохшей крови. – Конечно, нет. Они живы. И будут жить. Если ты мне поможешь.

– Я тебе не верю.

Врет. Он – чудовище. Его глаза красны, а кожа желта. Его руки дрожат, а язык заплетается, стирая звуки. Но у него пистолет, а Дашка в наручниках. И еще голова у нее кружится зверски: захочешь бежать – не сумеешь.

– Пойдем. Я тебе покажу, – сказал он и ткнул пистолетом в сторону двери. – Здесь недалеко.

Адам открыл глаза. Темнота не исчезла. Сложно было сказать, является ли она следствием нарушения зрительного восприятия либо же итогом недостаточного уровня освещенности.

Адам лежал на спине. Руки были свободны. Ноги были свободны. Попытка изменить позу увенчалась успехом: Адаму удалось сесть. Легкое головокружение на координации не сказывалось.

Рядом лежал человек. Люди. Двое. Без сознания, но живы. Пульс был нормален. Дыхание присутствовало. Поверхностный осмотр показал отсутствие переломов и иных явных повреждений.

Очнутся позже? Вероятно, Адам более адаптирован к воздействию седативных средств. Преимущество следовало использовать.

Стоило подняться, как головокружение усилилось.

Пройдет.

Сейчас важно понять, где Адам находится. Он вытянул руки. Пальцы левой коснулись шероховатой влажной поверхности, пальцы правой уперлись в идентичную поверхность. Более детальное исследование показало, что поверхность состоит из прямоугольных сегментов, скрепленных раствором, и, судя по многочисленным выпуклостям и впадинам, кладка имела изрядный возраст.

На высоте полутора метров помещение имело квадратную форму, ниже – расширялось. Один угол отсутствовал. Его заменяла широкая труба, по дну которой текла вода. Уровень не превышал двух сантиметров.

К тому моменту, когда Артем – его кожанка являлась хорошим отличительным признаком – зашевелился, у Адама имелась версия.