Он бьет ножкой, как бы напоминая мне о том, что он и в самом деле там. Я подставляю лицо под поток теплой воды. И спрашиваю себя, что бы я делала, если бы не знала конца этой истории. Впрочем, тут все понятно. Я осталась бы здесь. Я поверила бы его обещаниям о том, что такого раньше никогда не было и что такое больше никогда не повторится. Однако у меня есть возможность заглядывать в будущее, а потому я должна этим воспользоваться. Я не хочу стать героиней трагической истории. Хотя я все еще люблю Ли – ну, в какой-то степени, – я знаю, что, если останусь здесь, мне придется расстаться с жизнью. Я знаю, что буду лежать вот здесь в луже крови и что меня обнаружит уборщица – несчастная девушка, которая и так уже видела за свою недолгую жизнь слишком много смертей. Я знаю, что Ли сумеет выйти сухим из воды и что растить «Г» будет он.

Именно поэтому мне удается игнорировать голоса, звучащие в моей голове и уговаривающие меня поверить ему и понять, что он тоже является жертвой. Они шепчут мне, что, возможно – всего лишь возможно, – я все это просто выдумала, потому что в силу каких-то причин пытаюсь уничтожить то счастье, которое преподнесла мне судьба.

Я слышу за дверью ванной какой-то шум. Входная дверь громко хлопает. Я выключаю душ, хватаю с вешалки полотенце и заворачиваюсь в него. А что, если это вернулся Ли? Что, если он понял, что я собираюсь от него уйти, и теперь попытается меня остановить? Я слышу шаги по покрытому ламинатом полу в коридоре. Но это шаги не Ли. Это шаги какой-то женщины. Шаги затихают. Я вспоминаю о том, что в коридоре стоит мой чемодан. Упакованный и готовый к тому, чтобы его отсюда забрали.

Некоторое время не слышно вообще никаких звуков. А затем раздается голос. Женский голос, произносящий мое имя с тревожными нотками.

Я стою неподвижно в ванне, вцепившись руками в полотенце. Я вижу, как ручка двери ванной поворачивается и в ванную заходит Анджела. Выражение ее лица – суровое и горькое.

– Уходите отсюда! – кричу я.

Она отрицательно качает головой:

– Я никуда не уйду, пока ты мне не скажешь, почему твой чемодан стоит в коридоре.

Ее голос – тихий, но настойчивый. Я никогда раньше не слышала, чтобы она разговаривала таким голосом. Я уже собираюсь ей солгать, собираюсь сказать ей, что просто уже собрала вещи на тот случай, если вдруг придется срочно ехать в родильный дом, но тут до меня доходит, что сейчас не время для лжи. Сейчас – время для правды.

– Я ухожу, – говорю я.

– Что ты имеешь в виду? Ты уже на девятом месяце беременности.

– Я знаю. Именно поэтому я и ухожу. Чтобы защитить своего сына.