Если венецианец испугался, то не подал виду. Он просто ответил:

— Вы мой магистр. Я клялся вам в верности… невзирая ни на что.

Де Рокфору не понравился его надменный тон.

— Но, магистр, — продолжил капеллан, — разве вы сами не сказали, что такие важные решения мы должны принимать сообща? — Несколько рыцарей согласно кивнули. — Разве на конклаве вы не сказали братству, что будете следовать новым курсом?

— Капеллан, мы собираемся выполнить важнейшую миссию из тех, что когда-либо совершал орден. У меня нет времени спорить с вами.

— Я полагал, что наша важнейшая миссия — это возносить хвалу нашему Господу. И это вопрос веры, о котором я уполномочен говорить.

С него было достаточно.

— Вы освобождены от ваших обязанностей.

Капеллан не шелохнулся. Никто из присутствующих не сказал ни слова.

— Если вы немедленно не покинете эту комнату, я прикажу схватить вас и привести ко мне позже для наказания… — он выдержал паузу, — которое не покажется вам приятным.

Капеллан поднялся и склонил голову:

— Я ухожу. Как прикажете.

— Мы поговорим позже, я вас уверяю.

Он подождал, пока за капелланом закрылась дверь, и обратился к остальным:

— Мы долго искали наше Великое Завещание. Наконец-то оно в пределах досягаемости. То, что хранится в этом тайнике, — наше и больше ничье. Это наше наследие. Что касается меня, я намереваюсь предъявить права на то, что принадлежит ордену. Мне нужны двенадцать рыцарей. Оставляю на ваше усмотрение выбрать тех, кто пойдет со мной. Позаботьтесь, чтобы они были полностью вооружены и ждали меня в спортивном зале через час.

Малоун позвал Стефани и Кассиопию и попросил их принести лопату, которую выгрузили из «лендровера». Женщины пришли в сопровождении Хенрика. И когда они вошли в часовню, Малоун рассказал, что они с Марком обнаружили.

— А вы соображаете, — одобрительно заявила Кассиопия, обращаясь к Малоуну.

— Ага, у меня бывают озарения. — Он скромно потупился.

— Надо убрать оттуда всю землю, — предложила Стефани.