Непривычно и то, что этот человек спалил заживо троих людей, а ему хоть бы что. С той женщиной он, похоже, хорошо был знаком – она дважды назвала его по имени, – а перед тем как устроить взрыв, еще и позлорадствовал: «Да чтоб ты сгорела»…

Его папа об убийствах упомянул всего один раз: с месяц назад, когда Гэри с ним и с матерью гостил в Копенгагене. «Это не то, что тебе нравится, но иногда просто приходится». Хорошо сказано.

У Блейка Антрима отношение к этому, похоже, другое. Но это не делает его неправильным или плохим. Просто другим.

Сейчас Антрим был не на шутку взволнован. Ни следа той уверенности, что была в нем вчера, когда он рассказывал, что это он имел связь с его матерью.

Как все переменилось…

На глазах у Гэри Антрим порывисто подхватил с пола рюкзачок.

– Пора, идем.

– Куда?

– В место, про которое говорится в хронике. Я теперь знаю, где оно.

– А как же папа?

– У меня нет выхода на него. Давай так: сейчас наведаемся в то место, а затем вычислим, как найти твоего папу.

Можно и так.

– Но мне нужно будет, чтобы ты кое-что для меня сделал…

56

Малоун готов был к действиям. Каким угодно. Но что именно делать, было непонятно, и это связывало руки. Выйти на Блейка Антрима никак не удавалось, и не было способа отыскать Гэри. Но в тысячу раз хуже было то, что сына на опасность он, отец, обрек своими же руками: непродуманными решениями и собственной беспечностью. Между тем Мэри и Танни ознакомили его с переводом хроники Роберта Сесила, которую Малоун и Кэтлин Ричардс теперь прочли от начала до конца.

– Аббатства Блэкфрайарз не сохранилось, – рассказала Танни. – Его нет вот уже несколько веков.

Еще одна дурная новость до кучи.

– Там сейчас станция метро, – пояснила Танни. – Сейчас она закрыта на реконструкцию.

Малоун выслушал рассказ сестер о станции, существующей еще с XIX века. Железнодорожные пути там сходились с линиями метрополитена. В прошлом году здание вокзала снесли, и теперь на его месте постепенно растет новое сооружение со стеклянным фасадом. Но поезда там вот уже год как не останавливаются. А метро внизу по-прежнему ходит.