Ни один из глубинных корней конфликта так и не был выкорчеван.

Как и столетия назад, полыхают все те же злостные споры.

В душах кипит все та же неизлитая горечь.

Националисты добиваются объединения Ирландии под управлением ирландцев.

Юнионисты же требуют, чтобы Северная Ирландия по-прежнему оставалась частью Великобритании.

***

Иэн молча вслушивался в разговор четверых взрослых. Малоун уже положил трубку и рассказал присутствующим, что его бывшая начальница, женщина по имени Стефани Нелл, подтвердила: Антрим действительно копал с прицелом на Северную Ирландию и под какого-то арабского террориста, которого вроде как собирались выпустить из тюрьмы в Шотландии. Американцы требовали от англичан помешать этому освобождению, а чтобы достичь своей цели, выискивали свидетельство, что Елизавета I была не тем, за кого себя выдавала, а значит, под сомнение ставилось все ее правление, включая и законность присоединения Северной Ирландии.

– Какая безрассудная затея, – покачал головой Малоун.

– А еще опасная, – в тон ему заметила Ричардс. – Теперь я вижу, отчего Мэтьюз так взволнован. Достаточно искры, чтобы противостояние в Северной Ирландии вспыхнуло с новой силой. Потуги то и дело совершаются с обеих сторон. Борьба там явно далека от завершения. Котел так и кипит; и те и другие только ждут повода, чтобы начать истреблять друг друга по новой.

– Мир был заключен потому, – рассудила Танни, – что в то время иного выхода просто не было. Британцы уже живут там, в Северной Ирландии. И никуда не собираются уезжать. А смертоубийством ничего не достичь.

– Подумать только, что произошло бы, если б правда стала известна, – тихо произнесла мисс Мэри. – Что Елизавета I на самом деле была ненастоящей. Это же значит, что все содеянное в ее правление было бы объявлено жульничеством. Незаконным.

– Тут бы пришлось пересчитывать каждый акр, пересматривать каждую жалованную грамоту по всей Северной Ирландии, – сказал Малоун. – Ни одна из них уже бы не имела законной силы. Ведь все шесть графств, что образуют ту страну, были в свое время, говоря современным языком, аннексированы Елизаветой.

– Вы считаете, этому придали бы значение? – усомнилась Танни. – Спустя пять веков?

– Определенно, – сказал Малоун. – Вот, скажем, я продал вам дом, и вы в нем живете. Живете себе год за годом, десятилетие за десятилетием. И вдруг появляется некто с неоспоримым доказательством, что бумага о переходе собственности, которую я вам дал, оказывается, подделка. И не было у меня изначально на ту передачу ни прав, ни полномочий. А по элементарному, базовому закону о собственности такая сделка должна быть аннулирована. Как не имеющая юридической силы. Любой суд здесь или в Америке должен будет обеспечить права исконного собственника того домовладения, а не мой липовый акт передачи.