Он всегда изъяснялся с олимпийским спокойствием. Но Сандра различила первые признаки ярости. Легкий тик, подергивание левого века.

— Да, — шепотом созналась Сандра.

— А я просил тебя об этом? — продолжал папочка.

— Нет. Мне… так жаль.

— Тебе жаль? — Патрик убрал руку и вернулся к своему завтраку. — А почему ты мне раньше об этом не сказала?

— Я… я пошла к лошадям, — пролепетала она.

Она довольно долго пробыла в конюшне, рядом со своими верными животными. С теми, кто так хорошо чувствовал ее тоску. С теми, кто так умел подбодрить ее.

Она оставалась там добрый час, достаточно, чтобы набраться сил и признать свою вину.

— Я должна идти, — добавила она.

— Куда это? — поинтересовался Патрик, делая глоток кофе.

— На работу.

— Ты не пойдешь. Не сегодня.

— Но…

Он снова повернул к ней голову:

— Я сказал, что ты не пойдешь. Это понятно?

— Почему?

Патрик поставил чашку на стол, подошел к ней:

— Потому что ты не в том состоянии. Я не хочу, чтобы тебя видели такой в деревне…

— Какой «такой»? — удивилась она.

Она получила удар кулаком в лицо и упала к его ногам.