Лефевр написал на бумаге разные фамилии, но никак не мог вспомнить ту, которую она назвала ему в домофон.

Ройе? Тюлье? Лекюйе? Рулье?

Другие полицейские занимались тем, что искали по всей стране совпадения с этими фамилиями в сочетании с именем Сандра.

Лефевр не собирался упускать ни единого шанса.

Наконец он остановил этот беспорядочный вихрь и снова обратился к подозреваемой:

— Если вы будете с нами сотрудничать, суд примет это во внимание. Подумайте хорошенько…

Никакой реакции. Даже бровью не повела.

— Мы можем позвонить кому-то из ваших близких. У вас есть на это право… Дайте нам только номер телефона и имя.

Она, естественно, не ответила. Тогда Лефевр посмотрел ей прямо в лицо, ближе некуда.

— Может быть, — проговорил он, — вы хотите, чтобы мы предупредили Рафаэля Оржона?

Тут она нервно сцепила руки. Лефевр воспринял это как начало. Знак, пусть даже незначительный, некоторого затруднения. И он продолжил:

— Или, может быть, вашего отца? Он звонил уже дважды. Видимо, он очень волнуется… — Комиссар снова сел за стол и обменялся усталым взглядом со своими подчиненными. — Вы желаете вызвать адвоката? — не унимался он. — Если у вас нет своего, мы можем вам его предоставить… Что скажете?

Сандра едва не сказала «да». Но в любом случае она ничего не сможет рассказать даже адвокату.

Она приговорена к молчанию.

Навеки?

Нет.

Надо молчать все сорок восемь часов под арестом. Затем они, конечно, ее отпустят. За что ее удерживать? За то, что она приехала к полицейскому, заявив, что ее послал грабитель банков?

Сандра подняла голову и позволила себе улыбнуться Лефевру:

— Мне не нужен адвокат, потому что меня не в чем упрекнуть.

Лейтенант замер над клавиатурой своего ноутбука.