Томас кивнул.

— Пойдем, покажу тебе кое-что еще…

На краю посудного столика у мойки стояла маленькая ампула.

— Она наполовину пустая. В мусорном ведре я нашел еще одну, пустую.

Томас вопросительно посмотрел на Хенрика:

— И что это значит?

— Нора вводит инсулин перед едой, так делают все диабетики, — объяснил Хенрик. — Иначе организм не сможет переработать углеводы, которые поступят с пищей.

— И, похоже, она ввела инсулин?

Томас не понимал, к чему клонит Хенрик.

— Да, но она ничего не съела, — Хенрик взял со стола пустую тарелку и показал Томасу. — Ничего не тронуто. Даже шоколадный торт, который она так любит.

Томас все еще ничего не понимал.

— Какое это имеет значение?

Хенрик бросил на него нетерпеливый взгляд и медленно, как ребенку, принялся растолковывать:

— Если диабетик принял инсулин, он должен что-нибудь съесть, и как можно скорее. В противном случае есть риск инсулинового шока, а это может закончиться комой. — Хенрик сделал паузу и сглотнул: — Если доза введенного инсулина достаточно велика, а пищи поступило мало или не поступило вообще, человек потеряет сознание и умрет. В лучшем случае это чревато необратимыми изменениями в мозге. Ты меня понимаешь?

Томас побледнел, потому что только теперь осознал всю серьезность положения.

Хенрик опустился на стул и закрыл лицо ладонями.

— Где, черт возьми, она может быть?

— Сколько у нас времени? — спросил Томас, пытаясь взглянуть на ситуацию с профессиональной точки зрения.

— Это зависит от того, когда она ввела инсулин. Спустя несколько часов могут произойти необратимые изменения, даже если мы найдем ее живой.

Томас почувствовал выступившие на верхней губе капли пота.