Томас сказал, что свидетель, мужчина лет пятидесяти, разговорился с Юнни в баре большого финского парома. Якобы Юнни был сильно пьян и выболтал, что сбежал с Сандхамна после ссоры с какой-то женщиной. Он хотел заняться с ней сексом и не потянул, когда дошло до дела. Женщина стала над ним смеяться, Юнни сорвался и ударил ее. Свидетель говорил, что, насколько он понял из бессвязного рассказа Юнни, женщина потеряла равновесие, упала и стукнулась головой об обогреватель. Она тут же покинула дом Юнни, но позже была найдена мертвой в «Доме миссии», и Юнни испугался, что его обвинят в убийстве.

Сошлись на том, что Юнни просто вышел подышать свежим воздухом и, быть может, бросить последний взгляд на берега Сандхамна, мимо которого проплывал паром. Одна из камер наблюдения зафиксировала, как Юнни на нетвердых ногах поднимался по лестнице, ведущей на верхнюю палубу. В таком состоянии он запросто мог потерять равновесие и свалиться за борт.

Таким образом, смерть Юнни была трагической случайностью. Такую версию, во всяком случае, приняла полиция.

Рассказал Томас и о Филиппе Фалене, очнувшемся в больнице с парализованной левой рукой и левой ногой. В таком жалком состоянии Фален признался в масштабных алкогольных махинациях под руководством Викинга Стриндберга и при поддержке его жены Марианны.

Это признание, вкупе с результатами проверки телефонных разговоров, при помощи оператора мобильной связи «Телия», а также санкционированной прокурором прослушки, стало достаточным основанием для предъявления обвинения. Викинг Стриндберг и его жена Марианна не стали отрицать своей вины и быстро выложили карты на стол.

— Не было счастья, да несчастье помогло, — сделал вывод Томас. — Если бы труп Кристера Берггрена не выбросило на берег неподалеку от дома Филиппа Фалена, эта афера так никогда бы не открылась.

В этот момент зазвонил мобильник.

Завершив разговор, Томас смущенно улыбнулся.

— Это Карина, — объяснил он, засовывая телефон обратно в карман брюк. — Мы решили поужинать вместе, так что мне пора.

Впервые за долгое время Нора видела Томаса счастливым и так за него обрадовалась, что потеплело внутри.

Она вздохнула и поплотней закуталась в куртку. Сумерки сгущались, и в воздухе становилось прохладнее.

— И знаешь, что самое обидное? — обратилась Нора к Хенрику.

Он оживился и посмотрел на нее. В последние дни Хенрик всячески старался сблизиться с Норой, но не встречал ответного стремления. Когда он протянул руку и погладил Нору по щеке, она как будто этого не заметила.

— О чем ты? — не понял он.