Леонор что-то подозревает. Нужно соображать быстрее.

– Для него безопаснее сдаться. Вся чикагская полиция ищет его.

– Я уверена, в конце концов он сдастся.

В конце концов? Зои поняла, о чем идет речь.

– Когда закончит лечение?

Леонор обдумывала ее слова. Потом ответила:

– Не знаю. Тем не менее вряд ли в тюрьме он получит необходимое лечение.

Бентли чувствовала: ей известно, где скрывается Гловер. Она должна понимать, кого защищает.

– Вы знаете, откуда у него деньги на лечение?

Леонор наморщила лоб:

– Нет. Повторяю: мы не общались в последнее время.

– Он продает в Даркнете фотографии. Снимки своих жертв.

Зои открыла сумку и вынула фотографии. Одну за другой она выкладывала их на стол.

– Это Ширли Уоттенберг. Она умерла в двадцать два года. Дэниел ее изнасиловал, задушил и бросил в канаве, словно мусор. Но сначала сделал этот снимок.

Леонор с отвращением отпрянула.

– Вы мне солгали. Вы уже осудили Дэниела.

– Лжет вам только он. И вы это знаете. Вот Кэтрин Лэм. Взгляните. Его рук дело. Он продал фотографию в Сети.

Леонор застыла.

– Я хочу, чтобы вы ушли. Убирайтесь! Сейчас же!

Зои поняла, что промахнулась. Нужно сохранять хладнокровие. От Леонор можно чего-то добиться. Обратного пути нет. Бентли положила на стол снимки Генриетты Фишберн. Леонор мельком посмотрела на них, краска схлынула с ее лица.