Если я тебя кое о чем попрошу, ты же выполнишь мою просьбу? Выполнишь без раздумий?

Кто стал бы раздумывать? – подумал Джек, глядя в зеркальце на свою шею. Если в противном случае тебя сожрет заживо рак, никто не станет раздумывать.

4

Дженни проснулась у себя в спальне, в их с Ральфом спальне. Поначалу она не могла понять, почему у нее во рту медный привкус паники, словно она едва избежала серьезной беды, и почему ее руки выставлены ладонями вперед, словно она защищается от какой-то опасности. Ральфа в постели не было. Дженни услышала шум воды в душе и подумала: Это был сон. Очень жуткий и очень реальный кошмар, но все равно просто сон.

Только ей почему-то не стало легче. Видимо, потому, что она сама в это не верила. Этот сон не бледнел, не стирался из памяти при пробуждении, как обычно бывает со всеми снами, даже самыми страшными. Она помнила все: как увидела свет на первом этаже, как ночной гость сидел в темной гостиной, как он ей угрожал. Она помнила руку, показавшуюся из темноты. Руку, сжавшуюся в кулак, чтобы Дженни смогла прочитать бледную синюю татуировку между костяшками пальцев: «НАДО».

Тебе надо сказать ему, чтобы он остановился.

Она встала с кровати и быстро вышла из комнаты. В кухне свет над плитой не горел, и все четыре стула стояли на своих местах за обеденным столом. По идее это должно было ее успокоить.

Но не успокоило.

5

Когда Ральф вошел в кухню, на ходу заправляя рубашку в джинсы одной рукой и держа кроссовки в другой, он увидел, что жена сидит за столом и смотрит в одну точку. На столе ничего не было – ни чашки с кофе, ни стакана с соком, ни миски с хлопьями. Ральф спросил, все ли в порядке.

– Нет, – ответила Дженни. – Ночью к нам в дом проник человек.

Ральф застыл на месте, уронив кроссовки и не дозаправив рубашку.

– Что?!

– Человек. Мужчина. Который убил Фрэнка Питерсона.

Ральф огляделся по сторонам, сразу проснувшись.