– Печенья, конечно, жалко.
– Да, чуть не забыла! Заходила Бетси Риггинс. Хвасталась новорожденным. Я ей этого не сказала, но он вылитый Уинстон Черчилль.
– Ясно. Слушай, пусть Трой или Том останется на ночь.
– Пусть останутся оба. Завалимся спать втроем. Устроим обнимашки. Или, может, еще что-нибудь учиним.
– Жалко, я этого не увижу. Но вы обязательно сделайте фотографии. – На подъездную дорожку свернула машина; Клод Болтон вернулся из Типпита и привез куриные обеды. – Не забудь запереть двери и окна и включить сигнализацию.
– В прошлый раз это не помогло.
– И все-таки сделай мне одолжение, ладно?
Человек, который выглядел точно так же, как ночной гость, напугавший жену Ральфа, уже выходил из машины, и на мгновение у Ральфа возникло странное ощущение, словно у него двоилось в глазах.
– Ладно. Ты что-нибудь выяснил?
– Пока трудно сказать. – Ральф не хотел говорить жене правду. На самом деле он выяснил много интересного, но ничего хорошего. – Я попробую позвонить позже. Сейчас мне надо идти.
– Хорошо. Будь осторожен.
– Обязательно. Люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю. И я серьезно:
Ральф спустился с крыльца, чтобы помочь Клоду занести в дом полдюжины полиэтиленовых пакетов из «Придорожного рая».
– Все остыло, как я и говорил. Но разве она слушает? Никогда, ни за что. Хоть убейся.
– Ничего страшного. Сейчас разогреем.
– Разогретая курица напоминает резину. И я взял на гарнир картофельное пюре, потому что разогретый картофель фри… нет, спасибо.
Они подошли к дому. Ральф поднялся на крыльцо, но Клод остановился на нижней ступеньке.
– Вы поговорили с мамой, пока меня не было?