Она взглянула на Нейтана, когда они проходили через распашные двери кафетерия. Его испещренное прыщами, милое уродливое лицо было красным, как свекла.

– Эй!

– Нет, нет, слушайте, я ничего не сказал, подождите… просто вы заставили меня задуматься, и все.

– Ну, не думай слишком долго. Делай.

– То, что вы сказали, что я могу потерять Эм… Я о том, что не знаю, каково это будет – не быть с ней. Если ей надоест ждать меня и она уйдет. Как вы сказали.

На своем столе Фрея нашла чистую пустую пластиковую подставку и бросила туда немного мелочи.

– Хорошо. Это начало.

– Что?

– Буду копить тебе на тостер.

Она взяла толстый черный маркер и написала большими буквами: «Свадебный подарок Нейтану».

Он выхватил у нее подставку и стер надпись рукавом.

– Отстаньте, они с меня живого не слезут, когда я в следующий раз сюда зайду, если кто-то это увидит. Имейте сострадание, сержант.

– Хорошо, но часики тикают, Нейтан. А теперь пошли.

– Обожаю эти маленькие улицы, – сказала Фрея, когда они свернули на Нельсон-стрит и медленно поехали по ней, всматриваясь в номера домов. – Наверное, не сильно они изменились с Викторианской эпохи, когда были построены как жилье для рабочих. В Лондоне таких много, но теперь там сплошные яппи, и пожилые леди, которые белили свои ступеньки каждое утро, давно вымерли. Они идеальны для людей, и всегда были – без претензий, с ухоженными садиками на заднем дворе, с добрососедскими отношениями. Просто идеально.

– Вы ошиблись с выбором профессии, сержант… Вот тридцать девятый. Надо было становиться риелтором.

Полин Мосс поджидала их у окна и вышла на порог сразу же, как они подъехали. На ней был фартук, и она выглядела совершенно разбитой.

– Она не вернулась, не было ни звонка, ничего… – сказала она, провожая их в свою тесную гостиную и прогоняя со стула полосатого кота.

– Минуту, дайте мне только почистить стул, прежде чем сядете, а то будете вся в его шерсти, – она начала усердно тереть подушку тряпкой и руками, а потом внимательно проверила результат. – Я ничего не предпринимала до половины девятого, и только тогда позвонила вам. Это ненормально. Я не спала всю ночь, переживала за нее. Куда она пошла, она никогда вот так не уходит, она не проводила ночь вне дома уже несколько лет – с тех пор как Гарри заболел точно, а это по меньшей мере три года, или около того.