– Геннадьевич.

Костя выжидательно посмотрел на Лизу, ожидая аплодисментов и рукоплесканий. Вместо комплиментов Лиза сказала:

– С чего ты взял, что он его сын? Стремная теория.

– Сама ты стремная. Не разрешаешь называть себя доверчивой, а меня критикуешь.

– Даже если это его сын, мы можем проверить по базе. Пойдем к Левченко. А то он там уже с ума, наверное, сошел, прочищая желудок.

Когда дети вошли в квартиру, Левченко сидел на кухне и пил воду из трехлитровый банки.

– И ты, Брут? – сказал он Косте.

– Я ни при чем, – улыбнулся Костя, снимая правый кроссовок, – это все она.

– Юра, хватит себя мучить. Никакое снотворное я тебе не подмешивала. Просто решила отвлечь внимание, чтобы из квартиры уйти.

Юра дышал тяжело и медленно, как бык на корриде. Лиза пыталась разрядить обстановку:

– Знаешь, в йоге есть такая крийя. Кунджала, называется. В переводе «крийя тигра». Это когда тигр лишние остатки еды срыгивает. А йоги так желудок чистят, чтобы энергетику повышать. Я тебе хочу сказать, что ты, Юра, молодец. Почистил свою энергетику.

– Ефимова, помолчи. Ты не знаешь, какие я испытания перенес.

– Сейчас я тебе картошку пожарю, и все пройдет. Пусть лучше тебе гений частного сыска расскажет свою невероятную теорию.

Юра непонимающе заморгал. Лиза уточнила:

– Я про Костю говорю.

Через минуту они втроем сидели у монитора и читали досье на Козырева.

– Не сходится! – восторжествовала Лиза, – Козырева воспитывала мать-одиночка.

– Вообще-то, отец у него был в любом случае, – Костя защищал свою гипотезу, – он мог найти его, раз-два, и рассчитаться с ним за прошлое. А Кожевников, опа, все понял и решил начать жизнь заново, поэтому и приехал сюда.

Юра и Лиза молча смотрела на взволнованного друга.

– Подожди, – начал Юра, – зачем тогда Козыреву подставлять отца Лизы?