– Сразу вас предупреждаю: документы в надежном месте. Сначала я получу Симона, а потом вы получите то, что вам нужно.

Ответа не последовало.

Сара осторожно толкнула приоткрытую створку ворот. За ними оказалась величественная аллея, обсаженная стройными флорентийскими кипарисами и усыпанная белой галькой. Она привела их к вилле из тесаного камня, стоявшей на пригорке посреди огромного фруктового сада. Было тихо, лишь скрипели камешки под ногами и где-то в зарослях стрекотали цикады, аккомпанируя беспечным трелям соловья. Погода была ясная, но из-за горизонта уже наползали темно-серые грозовые тучи.

Два марша лестницы из белого камня вели к террасе под аркой, характерной для барочной архитектуры. Поднявшись по широким ступеням, Кристофер потянул на себя резную дверь, и она открылась.

В холле, выложенном белым мрамором, царила идеальная чистота. На стенах между закрытыми дверями висели гобелены; изогнутая лестница вела на второй этаж. Кристофер собирался броситься по кругу, распахивая двери и выкрикивая имя Симона, но вдруг услышал медленный ритмичный шум – тот самый, на фоне которого из динамика каждый раз звучал голос Лазаря. Это поднимался и опускался поршень аппарата искусственного дыхания, который был установлен, судя по всему, где-то на втором этаже.

Взбежав по лестнице, они оказались в коридоре, и Сара сразу посмотрела налево, направо – здесь, как и в холле, никого не было. Шум аппарата искусственного дыхания доносился из-за ближайшей приоткрытой двери.

– Есть кто-нибудь? – громко спросил Кристофер.

Никто не отозвался.

Сара толкнула створку, и та медленно открылась, явив взорам большую комнату, выстеленную гранатовым ковром и оклеенную обоями с арабесками. В распахнутое окно рвался свежий ветер, и к мерному шуму аппарата примешивался шелест листвы старой липы.

На кровати, повернув голову к окну, лежал худой старик с облепившими череп редкими седыми волосами.

– Лазарь? – окликнул его Кристофер.

Старик не пошевелился. Тогда журналист, даже не оглядевшись, подбежал к кровати. Сара, не потерявшая, в отличие от него, осторожности, внимательно осмотрела в помещении каждый уголок.

– Лазарь! – выпалил Кристофер, и у нее сжалось сердце – судя по его интонации, нужно было готовиться к худшему.

Она тоже подошла к кровати, и все стало ясно. Кристофер принялся трясти неподвижного старика за плечи:

– Где Симон?! Сволочь! Отвечай!

Но старик не открыл глаза и никак не отреагировал – болтался в руках Кристофера, как тряпичная кукла.

Тем не менее дыхательный аппарат работал – Лазарь был еще жив, но, возможно, впал в кому и унес с собой в беспамятство их последний шанс вернуть Симона. На бескровных губах застыла безмятежная полуулыбка.