– Симон! – во все горло закричал Кристофер, не зная, в какую сторону направить этот призыв. – Симон! Это я! Где ты?! – Он бросился открывать шкафы, выдергивать ящики, перевернул в комнате все вверх дном в поисках хоть намека на то, где искать мальчика.

Сара, сохранившая хладнокровие, тем временем внимательно осмотрела лежавшего без сознания Лазаря. На двух пальцах его правой руки были очень старые татуировки: роза ветров и кинжал. «Это знак русской преступной группировки «Воры в законе», – подумала она. – Вероятно, помимо советской разведки, Лазарь был тесно связан с криминальным миром, что объясняет, как бывший подопытный ЦРУ сбежал из психиатрической больницы во Франции, обзавелся виллой и годами находил деньги и людей для поиска своих палачей».

Сара приподняла простыню, укрывавшую тело старика. На торсе тоже была татуировка – Богородица с блаженно улыбающимся Младенцем. Точно такая же улыбка играла на губах Лазаря, и она определенно свидетельствовала о том, что этот жестокий человек, в прошлом совершивший, наверное, немало преступлений, уходит с миром, в согласии со своей совестью. Возможно, все дело было в том, что он наконец достиг цели, составлявшей смысл его жизни, – палачи понесли возмездие, он отомстил им за десятилетия страданий и теперь может спокойно уйти, тем более что ему известно о бессмертии души. Но Саре показалось, что в улыбке Лазаря есть нечто большее – какое-то великодушие.

Она еще раз осмотрела тело. Левый кулак был сжат под простыней. Сара осторожно разогнула его пальцы, высвободила из них смятую записку и расправила ее.

– Кристофер…

Но журналист уже был в соседней комнате – хромая, метался из угла в угол, вытряхивал содержимое шкафов, заглядывал под кровати, простукивал стены и громко выкрикивал имя Симона.

Сара подбежала к нему и развернула перед носом записку. – Что это?! – возмутился Кристофер оттого, что его заставляют терять время.

– Послание, которое нам оставил Лазарь.

– «За первым гобеленом в холле слева от входа», – вслух прочитал журналист.

Сара показала ему ключ, который был завернут в записку. Издали накатывал с неба глухой рокот – приближалась гроза. Они спустились по лестнице. Кристофер спешил изо всех сил, не обращая внимания на боль в ушибленной ноге; он первым устремился к гобелену, закрывавшему стену снизу доверху, и так дернул ткань, что чуть не сорвал ее. За гобеленом была потайная дверь с замочной скважиной. Когда подоспела Сара и отперла замок, оказалось, что вниз ведет служебная лестница, и Кристофер незамедлительно помчался по ступенькам. В маленьком коридоре с запыленным паркетом обнаружились две каморки для прислуги, обе запертые. Тот же ключ подошел к одной из дверей.