Он кивнул на конверт.

— Само собой, — сказал я, надеясь, что такой необходимости не возникнет.

Борис взглянул на брошенную тачку, стоявшую чуть поодаль. В ней кучей лежали сгнившие яблоки. Зрелище мокрых от дождя паданцев еще усилило мое уныние.

— Что думаешь делать дальше, Мартин? — спросил Борис.

— Надо понять, как Сара угодила в Люциферову конюшню. Кроме того, я хочу найти человека, который приходил ко мне в контору, и выяснить, кто его послал. Потому что до сих пор не понял, почему получил этот заказ и кто за ним стоит.

Борис кашлянул, прикрыв локтем рот.

— Та-ак, не понял, значит, — медленно проговорил он. Я настороженно глядел на него.

— Нет, не понял.

Борис молчал. Птица села на кучу яблок и принялась клевать потемневшую мякоть.

— Можно мне сформулировать предположение, или у тебя их достаточно?

Я сдержал вздох.

— Твои подсказки насчет того, как связаться с Люцифером, не очень-то помогли, — сказал я, вспомнив, как мы с Люси сидели в гостинице в Хьюстоне и названивали полицейским, чьи имена отыскали в разных газетных статьях.

Борис повернул голову, посмотрел мне в глаза.

— Откуда ты знаешь, что не помогли?

— Прости?

— Не рано ли вы похоронили этот проект, а? — сказал Борис. — Как долго вы пробыли в Техасе после всех своих звонков? Сутки? Двое?

Я открыл было рот, чтобы возразить, но он продолжил:

— Почем ты знаешь, Мартин, что не встречался с ним? В последние дни ты вроде как видался с уймой примечательных людей, которые тебе незнакомы, а потому ты не можешь о них судить. Вдобавок пропала твоя дочь. Я надеюсь и молю Бога, что ее похитили, но полной уверенности у нас быть не может.

Прежде чем ответить, мне потребовалось время осознать его слова.

— Ладно. Выкладывай, Борис. Расскажи, что ты предполагаешь. Потому что я, черт побери, ни хрена не понял.