— Нам надо разобраться с еще одним вопросом, — деловито сказал голос. — Мне бы очень хотелось знать, кто пытается подставить вас под эти два убийства. Однако я полагаю, незачем объяснять вам, как важно внести ясность и установить, кто так стремится с вами разделаться. Достаньте негодяя. Любыми средствами. Выясните, кто вас преследует. Чтобы нам всем стало немного спокойнее.

Я словно с луны свалился, не знал, что сказать.

— Почему же вас интересует тот, кто пытается засадить меня за два убийства?

— Разве так трудно понять? Я хочу поставить точку в этой истории. Чтобы она меня не замарала. Но она преследует меня. Снова и снова. Сперва, когда Ларри Бенсон сумел опознать Сару и запустить расследование. А теперь вот вы начали копаться в этой неразберихе. Со своей стороны я, конечно, тоже займусь розысками того, кто за вами охотится, мне необходимо выяснить, что́ этому человеку известно. Но мои ресурсы в Скандинавии ограниченны. И тут мы подходим к последнему пункту, по которому я хочу с вами договориться, прежде чем мы закончим беседу.

Но я не хотел слышать никаких последних пунктов. Пока не хотел. Сквозь панику пробился лучик рассудка. Что он там несет?

— Так ведь именно вы и подставили Сару под те убийства, — сказал я.

— Верно. Но изначально я ничего такого не планировал. Пришлось, когда ком покатился. Я даже представить себе не мог, что какой-то полицейский опознает Сару на фото, сделанном несколько лет назад. Для меня это было совершенно немыслимо. Может, я был наивен, но так случилось.

Мысли в голове завертелись быстрее. Чересчур быстро.

— Так каков был ваш план? Если вы не собирались сажать Сару за решетку?

В трубке слышалось тяжелое дыхание.

— Я хотел посадить ее. Но только за убийства в Стокгольме. И только если она не исполнит мое желание. Речь все время шла лишь о ребенке. Но отдать его добровольно она не хотела.

— Почему вы не забрали его, улучив возможность? В вашем распоряжении было несколько лет.

— По-вашему, я должен был просто забрать его у Сары? Но в таком случае она бы избежала заслуженного наказания. Кроме того, опасно отнимать у опрометчивого человека вроде Сары то единственное, что он любит. Где гарантия, что она не пойдет в полицию и не выложит карты на стол. Потому-то мне надо было держать ее на крючке. Чтобы уверенно ею командовать.

— И вы угрожали ей? Хотели, чтобы она отдала ребенка по своей воле?

— По своей воле… Раз в год я приезжал в Стокгольм, просил ее вернуться со мной в Штаты. И каждый раз, когда она говорила «нет», устраивал убийство, с которым можно было связать ее.