М. Б.: Это важно, учитывая все, что я рассказал?

К. В.: Не для самой истории. Но в чисто человеческом плане мне ужасно любопытно.

М. Б.: Это лишнее. Ваш предшественник Фредрик никогда не проявлял любопытства.

К. В.: Простите. Как все было, когда вы приехали домой? Я имею в виду убийства, в которых вас подозревали.

М. Б.: Эту проблему мы отчасти решили дистанционно, из Штатов. Шведская и американская полиции были вынуждены сотрудничать. Но кое-что, конечно, пришлось уладить уже дома.

К. В.: Трудно было убедить их, что Дидрик являлся соучастником преступлений?

М. Б.: Нет, ничуть. Хотя… разобраться в сумбуре вокруг Мио поначалу было трудно. Однако мы получили из копенгагенской больницы историю болезни Себастиана, сына Дидрика. Тамошние врачи подтвердили, что после выписки из больницы мальчик и месяца не мог прожить. Поэтому полиции пришлось признать, что ребенок, которого Дидрик и Ребекка выдавали в датской усадьбе за своего сына Себбе, на самом деле был кем-то другим. Они нашли в доме волоски, сделали анализ ДНК и установили, что волоски принадлежат исчезнувшему Мио.

К. В.: Но Мио, наверно, уже не исчезнувший?

М. Б.: Нет.

К. В.: Так что же случилось?