– Ольсен, Тредуэй, до встречи в Центральном. Пибоди, ты со мной.

– Я хочу, чтобы он сел на всю оставшуюся жизнь, – сказала Пибоди, когда они шли к машине. – А потом чтобы реинкарнировал в слизня, и чтобы этого слизня засунули в крошечную коробку.

– Отличная идея.

– Но разве ты не думаешь, что он совсем чокнутый? – проворчала Пибоди, садясь в машину.

– Чокнутый на все сто. Однако с юридической точки зрения не сумасшедший. Нисколечко. Он соображал, что он делает, Пибоди, каждую минуту. Мира сделает такой же вывод.

– В автомобильном автошефе есть лимонад? Мне нужно восполнить силы.

– Не знаю, попробуй.

– Ты не хочешь?

– Не люблю газировки. – Ева начала выбирать кофе, затем почувствовала, что ей нужно что-нибудь холодное. – Пепси.

– Придется рассказать все Патрикам. Остальным жертвам тоже, но Патрики…

Пибоди передала Еве банку «Пепси».

– Мне ведь не обязательно играть хорошего копа с Найтли?

– Нет. Мы не нуждаемся в признании. Загоним его в угол, Пибоди, дадим ему почувствовать, каково это – быть в капкане. Свяжись с Рео, скажи ей, что мы едем. Мира тоже. И Рорку.

Ева включила мигалку и сирены.

– Не терпится скорее начать.

* * *

Когда она вошла в общий зал, Дженкинсон махнул ей рукой.

– Адвокат твоего засранца вопит, что хочет с тобой поговорить.

– Пусть ждет. Пибоди, отнеси опись трофейной комнаты и мастерской в допросную. Туда же веди этого мудака и его адвоката.

Ева прошла в свой кабинет, решила, что кофе все-таки не повредит, и села отбирать фотографии и документы. В конце концов, она собрала толстые папки отдельно для каждой жертвы и заканчивала последнюю, когда вошла Рео.