— Может быть, он кто-то вроде этого… как его имя? Рудольфа Гесса, — напомнила Виктория. — Может быть, он приземлился где-то здесь и хочет установить контакт с нашим правительством. Рудольф Гесс тоже не был повешен. Его просто арестовали[10].

— Так или иначе, под моими руками он не умрет, это точно, — сказала Аделина решительно и подошла к постели. — А сейчас отойдите в сторону! Я хочу еще раз осмотреть его ногу.

Рана под повязкой выглядела ужасно и гноилась еще больше, чем днем.

— Подозреваю, пулевое ранение, — предположила Аделина, — и если так, то пуля застряла в ноге. Ее нужно вытащить, иначе…

Она не закончила фразу, но обеим было ясно, что для незнакомца все закончится плохо, если пуля останется в ноге.

Фрэнсис решительно встала.

— Поеду в Айсгарт и привезу врача. Мы должны…

— Нет! — сказала Виктория.

— Не торопитесь! — одновременно поддержала ее Аделина.

— Мы должны дать ему возможность все нам рассказать, — добавила Виктория.

Фрэнсис указала на стонущего мужчину.

— Я не жду ничего хорошего. Вероятно, он умрет уже сегодня ночью.

— Нам надо удалить пулю, — повторила Аделина. Она и Виктория посмотрели на Фрэнсис.

— О нет! — Та протестующе подняла руки. — Я не смогу. Я никогда этого не делала.

— Ты ведь работала в лазарете во Франции, — вспомнила Виктория. — И наверняка видела десятки таких операций.

— Да, видела. Но сама никогда не делала.

— Там их проводили в самых примитивных условиях, — сказала Аделина. — Во всяком случае, вы всегда это рассказывали. Их инструменты были не лучше, чем те, которые есть у нас. И гигиенические условия определенно были хуже.

— Но это были врачи! Они, по крайней мере, знали, что нужно делать. А я вообще не имею об этом ни малейшего понятия! — Она посмотрела на горящее лицо мужчины. — Я могу его убить.

— Мне кажется, — сказала Аделина, — ему нечего терять.