– Капитан тетя, если ты собралась в отставку из-за того, что экипаж плохо к тебе относится – как тогда Зебадия, – то я бы слова не сказала. Но ведь у тебя другая причина. Или нет?

– Что? Да что ты, бог с тобой! Вы все так мне помогали – вы были просто ангелы. Ну, по большей части.

– Ничего себе ангелы! Сказала бы я, кто мы были, да мужчины таких слов не вынесут. Тетя Хильда, я с тобой так нагло себя вела, с Зебадией я такого себе не позволяла. Ты разок как следует приложила меня – и с тех пор я твой самый верный сторонник. Зебадия, ты поступил хуже…

– Я знаю.

– Но ты хоть признал, что был не прав. Тем не менее ты все время брался за старое. Требовал объяснений. Зебадия, капитан корабля не должен объяснять, почему он отдает такой приказ, а не иной. Или должен, по-твоему?

– Конечно, не должен. Вообще-то, иногда капитан объясняет. Но нельзя это делать слишком часто, а то экипаж начнет считать, что имеет право получать объяснения. В переделке это может привести к гибели. Когда решают доли секунды. – Зебби на миг задумался. – Капитан говорит «Лягушка», ты прыгаешь. Я пару раз не прыгнул. Прошу извинить, капитан.

– Ничего, Зебби, мы с тобой прекрасно ладим.

Он обернулся назад и похлопал меня по коленке:

– Раньше вроде ладили. Давай и дальше.

Мой милый Джейкоб встревоженно сказал:

– Боюсь, я тоже бывал нерадив.

Я собиралась успокоить его, но тут вмешалась Дити:

– «Нерадив»! Папа, да ты хуже всех! Будь я твоей женой, я бы живо дала тебе отставку и закинула крючок по новой. «Фарс» – это хуже, чем мятеж: это оскорбительно. Радуйся, что Джейн тебя не слышала!

– Я знаю, знаю.

Я притронулась к руке Дити:

– Хватит, детка.