– Не то что один мой знакомый – не буду его называть, – который закатывает истерику, если его запереть на пять минут…

– Хильда, это удар ниже пояса!

– Замолчите, пассажир. Если бы вы сидели тихо, как обещали, вы бы и не узнали, что дверца заперта. Я вам не поверила – и была права. Не уверена, что хочу стать вашей младшей, или второй от конца, или какой там еще женой: вы не держите своих обещаний. Простите меня, мама Морин, но Вуди порой очень непослушный мальчик..

– Знаю, Хильда. То есть капитан. Пожалуйста, отшлепайте его, если понадобится. Я всегда слишком его любила и совсем избаловала.

– Не будем сейчас об этом говорить. Все мы четверо можем выполнять любые обязанности и иногда меняемся местами, чтобы не терять форму. Обычно командую я, Зебби – старший помощник и астронавигатор, Джейкоб – первый пилот, Дити – второй пилот. Но сейчас я посадила на ручное управление самого лучшего пилота, на континуумоход – того, кто сам его изобрел, а астронавигатором поставила ту, кто считает в уме не хуже Логарифмической Линейки Либби…

– Лучше!

– Помолчи, Элизабет. С таким экипажем у меня как у командира проблем возникнуть не должно. Первый пилот, прошу вас отстегнуться и проверить, надежно ли пристегнуты мама Морин и Лазарус. Исходите из того, что возможны резкие маневры – и поверьте, друзья, что мы к таким маневрам прибегаем: сегодня мы еще живы только благодаря тому, что всегда как следует пристегиваемся. Кроме того, наш Зебби – виртуозный пилот-истребитель, а наша Ая – умница.

Я отстегнулся, убедился, что Лазарус пристегнут туго, проверил импровизированный ремень, которым была пристегнута Морин, и посоветовал ей правой рукой обнять Хильду, а левой Лазаруса и держаться за них.

– У всех остальных по два ремня – поясной и нагрудный, а у вас только поясной. Если я переверну машину вверх ногами, держитесь крепче за Хильду и Лазаруса, и с вами ничего не случится.

– Правильно, Зеб. Учение нужно проводить в условиях, приближенных к боевым. Только тогда это поможет в бою.

– Теодор, я не собираюсь участвовать в бою, но все сделаю, как надо.

– Мама, я терпеть не могу, когда женщины участвуют в бою. Но за все эти столетия я снова и снова видел, как они это делают, и слишком часто – в качестве кадровых военных. Мне это не нравится, но это так.

– Мама Морин, – вставила моя жена, – папа заставил меня освоить все виды оружия, какие я только могу поднять, и научил меня всем нечестным приемам боя, какие только можно вообразить. Несколько раз благодаря этому я избежала хорошей трепки. Однажды я чуть не убила мужчину, который был вдвое крупнее меня, – голыми руками.