Остаток дня Берх провел за изучением того, что осталось после Сторма. В каюте он нашел только личные вещи астронавта: одежду, туалетные принадлежности, несколько безделушек-талисманов, коим вменялось в обязанность приносить удачу, и это, пожалуй, все. Комлога Сторма Берх не нашел.

— Он всегда таскал его с собой, — сказал Вэндж после того, как Берх спросил его, куда мог пропасть комлог Сторма.

Берх удивился:

— Но зачем? Зачем брать с собой комлог, если сверху надешь скафандр и комлогом все равно нельзя воспользоваться?

— Ну это зависит от того, как вы собираетесь им воспользоваться. Сторм, по сути, был новичком в космосе — ему все здесь было интересно. И он записывал свои впечатления на комлог.

— Записывать впечатления можно и через канал связи. Комлог, при этом, мог спокойно лежать в каюте — впечатления от этого не пострадают, — возразил ему Берх.

— Что ж сделаешь — у каждого из нас свои привычки, — глубокомысленно заметил Вэндж.

Берха такой ответ не удовлетворил. Не совершает ли он ошибку, оставляя свой комлог в каюте, засомневался он. Несмотря на защиту от взлома, Вэндж и Зимин могут вскрыть его, пока сам Берх находится на поверхности Плерома. Сторм мог опасаться того же самого и поэтому всегда держал комлог при себе. С трудом подавив волнение, Берх спросил:

— Какие еще у него были привычки? Что он повсюду таскал с собой комлог, я уже понял.

— Честно говоря, я с трудом могу сказать что-либо определенное. Астронавт как астронавт…

— Но вы же работали с ним еще до Плерома. И раз вы его взяли к себе в команду, вы должны были хорошо его знать. Вы не могли принять в экипаж кого угодно, следовательно, чем-то он вам понравился. Чем именно?

— Вы задаете мне те же вопросы, что и комиссия из АККО. Сторм был молод, энергичен и главное — его мало привлекал ваш маленький мир. Помните, как раньше говорили… впрочем этого уже ни кто не помнит. Давным-давно, на Земле участники полярных экспедиций называли обитаемую часть суши «большой землей». По аналогии, следовало бы назвать обитаемую часть Вселенной «большим миром», но как-то язык не поворачивается. Потому что настоящая история творится здесь…, — и Вэндж ткнул пальцем в экран. Сквозь слабую атмосферу Плерома тускло просвечивал Белый Карлик.

— А сами вы верите в то, что она скоро может взорваться? — спросил Берх.

— Кто, сверхновая? Верю, иначе меня бы здесь не было, — с хладнокровием фаталиста ответил Вэндж. Берх поежился.

— И вам не страшно?

— Говоря формальным языком, вероятность того, что она рванет при нашей жизни — одна сотая процента, — Вэндж ушел от прямого ответа.