— А Йохан, он с ними заодно? Только не говори, что его имя мне тоже нужно забыть.
Вот, оказывается, за кого она переживает!
— Забудь, но по другой причине.
— По какой другой? — настаивала она, — а, все шутишь…
— Шучу, — пошутил я.
Татьяне мой тон не понравился.
— Ладно, выкладывай, что ты имеешь против Йохана?
— А ты не догадываешься? Кто, по-твоему, был тем таинственным типом, что принес торговцу крылатую пирамидку?
— Издеваешься?!
— Ни капельки. Слишком много совпадений. Стоило мне рассказать Йохану про трехкрылый треугольник, как его объемное, если так можно выразиться, воплощение появляется в продаже на Оркусе. И Йохан бродит поблизости, хотя всем сказал, что летит на Землю.
— Но это действительно может быть просто совпадением.
— Ну да — если бы не одна деталь. Рассказывая Йохану о треугольнике я малость приврал — сказал, что внутри треугольника нарисован человеческий глаз. Теперь вспомни, как мы с тобой гадали, зачем на свободной грани пирамидки нарисовали темное пятно. Глаз на пирамидке изобразить нельзя — она же гоморкусовская, а не человеческая, поэтому Йохан ограничился темным пятном. Воображение у твоего шефа иссякло окончательно. Или ты считаешь, что пятно — это тоже совпадение?
Татьяна ничего не считала.
— А фраза, что передал торговец — «Милостью небес мы существуем» — она к чему?
— Должно быть, зашифровал что-нибудь личное. Автор без подписи обойтись не может. Давай спросим у Йохана — вот смеху-то будет!
— Будет вовсе не смешно, особенно, если ты ошибся, — покусывая губы проворчала она. — С другой стороны, если вспомнить, что имя «Йохан» означает «милость Иеговы» или «милость сущего», то может ты и прав.
Зерно сомнения я в ее душе посеял — теперь пускай растет само — меня йоханские дела не касаются.
Ближе к полуночи позвонил Виттенгер и назначил встречу на десять утра, у городского крематория.