– Абсолютно ничего странного. Кому принадлежат права на эту книгу написано на второй странице. В данный момент бессмысленно просить переуступить часть прав – ими уже есть кому воспользоваться.
– Откуда вы знаете, что у Корно есть ваша книга? Или хотя бы вторая страница…
Брубер готов был взвыть.
– Должна быть! Он собрал шестнадцать моих опусов, должны быть и «Моролинги». Да и какая вам разница! Ну пусть не со второй страницы он узнал… из моего локуса мог узнать, откуда угодно мог узнать, черт вас побери!
Не слушая его крик, я раздумывал, почему он не вспомнил, что подписал «Моролингов» для Корно. Или он их подписал для кого-то другого, а тот другой передал книгу Корно…
– Вы лично с ним встречались? – спросил я, когда он, наконец, утих.
– Катитесь прочь!
Я послушно встал.
– Постойте, я вспомнил. Корно приходил на презентацию «Моролингов». Я подписал ему книгу. Больше мы не встречались.
Очевидно, он сообразил, откуда я взял книгу с автографом. Я решил дожимать:
– А с Бенедиктом до того памятного семинара?
– Спросите у него!
– Он не летит к моролингам, – напомнил я.
Брубер не мигая смотрел сквозь меня.
– К ним никто не летит, – прохрипел он. – Никто. Прощайте.
– В восемь на стартовой площадке, – сказал я, забирая со стола «список тридцати двух».
Из своего номера я позвонил Дугу предупредить насчет флаера. Он перезвонил без четверти восемь, унылым голосом сообщил, что «всё путем». Его слова я перевел так: флаер к полету готов, излучатели он не навесил, отчего сильно расстроен, поскольку десять тысяч на дороге не валяются.
Затем я позвонил Цансу.