– Выпьете со мной? – спросил он.

– Не сейчас. Пейте сами.

– А я что делаю!

Нервно постукивая черпаком по стенкам ведерка, он выскребал остатка льда.

– Растаял… – пробормотал он, найдя единственный кусочек, который таял на глазах. – Ну и черт с ним… Как вы думаете, там, в Городе, мы свалились случайно?

– Нет. Приборы были выведены из строя направленным импульсом.

– А кто его направил?

– Я хотел спросить об этом у вас.

– Рунд, если вам это до сих пор неизвестно.

– Предположим. Кому он хотел помешать? Вам?

– Да, но это теперь не важно… – отмахнулся он с плохо сыгранным бесстрашием. – К моролингам я собирался лететь не с вами и Цансом. Я собирался лететь с Бенедиктом!

– Вот это уже интересно! Продолжайте.

– Мы познакомились накануне семинара по моролингам. Он понимал: не смотря на то, что в романе я выставил моролингов, мягко говоря, в невыгодном свете, я искренне борюсь за их самоопределение. Мой авторитет среди моролингов необходим был ему для одного очень важного дела. Говорить о нем вам я не имел права, ибо это не только моя тайна. Теперь все так или иначе всплывет… Хорошо, что профессор Цанс полетел вместе с нами. Он был вместо Бенедикта… то есть я хочу сказать, что без него я бы не понял, о чем рассказывали моролинги…

Он снова взялся за черпак.

– Переходите на чистую воду, – посоветовал я.

– Извините, – хрипло пробормотал он. – Но мне кажется, Аура нас так просто не отпустит. Мы посмели проникнуть в ее тайны – таких, как мы, не отпускают.

– Это мы еще посмотрим, – я попытался вселить в него уверенность. – Так в каком важном деле Бенедикту нужна была ваша помощь?

– Встреча с вождями моролингов.

– О чем он хотел с ними потолковать?

– Бенедикт рассказал мне о неком приборе чудовищной силы. Что этот прибор, якобы, способен предсказывать будущее. Прибор находится на Ауре, и моролинги имеют какое-то не вполне понятное отношение к созданию этого прибора. По правде сказать, поначалу я не принял его всерьез. Мне не хотелось связываться со студентом, у которого, вдобавок, не слишком хорошая репутация. Твердо я ему ничего не обещал, но профессор Цанс убедил меня в том, что Бенедикт – серьезный молодой ученый. Бенедикт хорошо изучил моролингов, включая из язык, и мог стать полезен, например, в качестве переводчика, которого мне бы пришлось пригласить в любом случае. Так или иначе, но я принял его предложение.