Только бы не потерять груз, молился я. Только бы на этой безупречной равнине не нашлось ни одного окаменелого снежка. Столкновение с мельчайшим препятствием может оторвать контейнер… хотя теперь это уже неважно. Раньше надо было тревожиться. Сейчас десять-двадцать-сто километров на север или юг уже не сыграют роли. Хотя полюс — хорошее место. Символическое.

Вот оно.

Команду на сброс контейнера подал тоже джинн. На скорости, вдвое превышающей скорость звука, среагировать вовремя мог бы разве что пилот древних, до-интелтронной эры истребителей. Я только сбавил мощность маршевого двигателя до предельно малой, дальше которой — потеря синхронизации и взрыв.

«Встаем», — напомнила Новицкая.

Легче сказать, чем сделать. Стиснув зубы, я задействовал силовые аугменты. Тело вновь пронизала боль — за минувшие дни надорванные связки только начали заживать, а сейчас на них снова ложилась запредельная нагрузка. Зато стало проще двигаться — моторные программы взяли на себя заботу о равновесии.

Ковер забрызганных кровью шуршащих оберток колыхался под ногами.

Я полностью передал управление «Кометой» автопилоту — ошибки, которые тот успеет наделать, не столь существенны, — сосредоточившись на контроле за собственным телом. Меня швыряло от стены к стене короткого коридора, пытаясь насадить на острые скобы ступенек. С трудом я выволок из каюты вялое тело Деборы Фукс. Жаль, что на борту нет одеял, — хотя зачем они в невесомости? Пришлось взвалить ученую на закорки и, бегло заглянув в ее интербрейн, зафиксировать мышечные тяжи, так что мне не придется ее придерживать. Я вцепился в скобы рядом со шлюзовой камерой и снова подключился к автопилоту.

Баржа вот-вот должна была вывалиться из-за звукового барьера. Чуть приотставшая богмашина колыхалась где-то над полюсом, смутно видимая сквозь поднятую нами бурю. Вот и отлично.

Насосы судорожно выкачивали из баков последние литры воды. Спасибо и на том, что топлива хватило. Больше оно нам не понадобится. Одной командой я отключил ТФ-преобразователь и выстрелил из скрытых между дюзами контейнеров тормозные парашюты. Будем надеяться, что сорок километров — это безопасное расстояние от эпицентра.

Ещё один толчок; после жутких судорог последних минут он уже не воспринимается как убийственный — просто очень сильный, но мокрые от крови и биогеля скобы рвутся из рук. Доза С300 в кровь. Звонкие аккорды в ушах. Я одновременно царапаю снег закрылками, слежу, как стремительно падает скорость, и наблюдаю, как замирает тревожно богмашина, не в силах уразуметь древними, косными алгоритмами поведения, куда же подевалась ведущая ее невидимая звезда, комочек преобразованного пространства, несомненная работа рук хозяев — если у создателей затерявшейся машины были именно руки.