– Я пыталась отговорить его ехать, – продолжала Лери. – Мне известно, как опасно на Петре. Но его друг прислал записку с мольбой о помощи, и Марк ринулся выручать старого товарища. Вы же знаете – мой брат не может оставить друга в беде. Марк был рабом на Колеснице Фаэтона как раз вместе с этим Люсом. Эта планета причинила ему много боли.

– Как и многим другим, – отозвалась Верджи.

«Побольше о Марке, поменьше о Колеснице», – подсказал голос предков. Верное замечание!

Никто не поймет, как эмигранты, покинувшие империю Колесницы, на самом деле относятся к своей бывшей родине. Одни ненавидят ее и пророчат, что она рухнет в черную дыру, другие готовы жизнь положить за то, чтобы в борьбе с другими планетами Звездного экспресса Колесница одержала верх. К какой категории относилась ее собеседница, Лери не знала. Вместе с Канаром эта девушка пыталась предотвратить войну Лация и Неронии, но при этом обратилась не к представителям Неронии, на боевую станцию которой готов был вот-вот обрушиться удар, а к Лацию. То есть уничтожения или унижения Колесницы Верджи, скорее всего, не желала. Это все, что знала Лери о приятельнице брата.

– Марк пытался вас разыскать, расспрашивал Грацию и Главка, но никто ему не сказал ничего конкретного. – Лери была уверена, что беглянке льстит внимание патриция. Впрочем, Лери не лгала: Марк и сам сообщил ей, что пытался найти Верджи, но та исчезла. – Брат сказал, что дни, проведенные с вами на Островах Блаженных, ему показались самыми замечательными в его жизни.

Это уже была чистая ложь – ничего подобного Корвин не говорил.

– Даже после того, как Марк больше часа плыл к берегу? – засмеялась девушка.

– Он сказал, что вы спасли ему жизнь, и он этого никогда не забудет, – Лери отвечала совершенно серьезно.

– Вы очень любите брата? – спросила Верджи.

– Я увидела его уже взрослым. Двенадцать лет мы с дедушкой считали его погибшим. Его захватили на Вер-ри-а и отправили в рабство на Колесницу. И вдруг он вернулся. Мне кажется, если бы мы росли вместе, то очень бы дружили.

– А может быть – дрались, – вздохнула Верджи.

– Что? – Лери переспросила лишь потому, что не знала, что ответить.

– Два моих старших брата погибли на Вер-ри-а. Не тогда, не во время первого штурма, а много позже, во время восстания. Мать вскоре после этого умерла. Сердечный приступ. Она не стала никому говорить, как ей плохо, не стала звать врача. Сорвала с себя комбраслет, чтобы медицинская помощь не приехала по автоматическому вызову, заперлась в своей спальне и умерла.

– Разве ваши братья не могли отказаться лететь на Вер-ри-а?