– Не скажете ли мне, который час? – хрипло спросил он. – Мои часы что-то начали врать.
Пастор взглянул на часы старика и увидел на их циферблате знакомое изображение Медузы. С трудом скрыв волнение, он молча показал старику свой браслет. Тот удовлетворенно кивнул, не спеша поднялся и тяжелыми, шаркающими шагами направился к двери. Убедившись, что их не подслушивают, он быстро обернулся.
– Я позову вас, когда будет нужно. – И с этими словами вышел.
Пастор усмехнулся: едва ли Мейнеш полагает, что остался не узнанным. Фигура, хриплый голос, шаркающая походка, – все это однажды увидев, невозможно было забыть.
Почему пастор не выходил из каюты?
Почему пастор не выходил из каюты?
– Как барометр, Лунд? Похоже на то, что родина встречает нас приветливо, а? – Нордаль обвел рукой вокруг себя.
Горизонт был на редкость чист. Совершенно прозрачный воздух, ясное синее небо и зеркальная гладь моря – решительно все говорило о том, что последний день плавания будет спокойным.
Нордаль взял бинокль и стал вглядываться вдаль.
– Мне все чудится, что берег уже виден…
– Рано, – спокойно сказал Лунд. – Земля могла бы открыться около полуночи, но из-за темноты мы увидим ее, когда будем уже под берегом.
– Это поставит нас в трудное положение, Лунд. А вдруг мы столкнемся с немецкой охраной? А?
– Пастор обещал, что нас встретят в море и введут в бухту.
– А если не встретят, вы сами сможете войти в фиорд?
– Войти-то я войду, да не знаю, выйду ли.
Нордаль непонимающе взглянул на шкипера.
– Куда мы денем груз, если берег не подготовил приемку? – спросил Лунд. – Дважды такой удачи не бывает. Я до сих пор не могу понять, как мы миновали все линии английского и немецкого охранения. Нас даже ни разу не досмотрели. Просто чудо!
– Я не столько верю в чудо, сколько в то, что английские корабли были предупреждены. А нацисты только хвастают своим всезнайством.
– Дай бог, дай бог, – проворчал шкипер. – Но я еще не уверен в том, что все кончится так же благополучно, как началось.
– Сколько времени осталось до условленной встречи с лоцманским катером?