В салоне шкипер и первый штурман не спеша перебрасывались словами.

– Будь я проклят, сэр, если еще раз выйду из порта, прежде чем кончится вся эта чертовщина, – ворчливо произнес штурман, неповоротливый толстяк, с рыжим пухом на маленьком, похожем на грушу черепе.

Его собеседник – шкипер, высокий тощий человек с красным лицом и головой, покрытой щетиной седого бобрика, – выколотил трубку:

– Будущность наших детей зависит от того, как мы будем плавать, Майлс, – сказал он.

– Могу вас уверить, сэр, что для ваших детей было бы куда полезней, если бы вы забрали свой пай из столь ненадежного предприятия, как пароходство. В наше чертово время всякое судно – фугас…

– Мы с вами не поймем друг друга, – грустно сказал шкипер. – Моряк должен верить в бога и гордиться своим флагом, своим судном и собой. А вы? Во что вы верите, чем гордитесь?

– Честное слово, сэр, верю! – штурман ударил себя в грудь. – Как в самого себя…

– Разве только в деньги?

– Как вы угадали мои мысли, сэр? В деньгах все дело…

– А для меня – все в этом судне. Двадцать лет я на «Марии». Это половина вашей жизни, Майлс.

– С меня хватило бы и одной двадцатой, сэр. Как только вернусь из рейса – на берег! Нет, нет, это развлечение не для моих нервов. Как вы думаете, Бэр?

С этими словами штурман обернулся в глубь салона. Там, развалясь в качалке и положив ногу на ногу, сидел суперкарго «Марии» – худощавый человек, выше среднего роста, возраста которого штурман не мог угадать, пока не заглянул в судовую роль. Штурман никогда прежде не видел этого человека; это был первый рейс, в котором они оказались вместе. Но все внутри штурмана инстинктивно настораживалось, стоило ему почувствовать на себе взгляд суперкарго.

Штурман – в который раз! – пригляделся к Бэру. Первое, что в нем бросалось в глаза, были большие темные очки. Они резко контрастировали с белой до прозрачности кожей лица. Упершись ногою в пол, Бэр удерживал качалку, чтобы она не двигалась в такт покачиваниям судна. Когда Майлс его окликнул, Бэр не спеша поднялся и прошелся по салону.

– За весь рейс мы и двух раз не слышали вашего голоса, Бэр, – сказал штурман.

– Если вам так уж хочется знать мое мнение, господа, то скажу: истина лежит между вами. Вы, мистер Майлс, не правы: Англия не позволит вам уйти на берег и усесться перед камином. Ей нужны моряки. Но и вы, сэр, тоже не правы. Всякий мужчина, если он действительно мужчина, гордится профессией моряка. Что верно, то верно. Но плох моряк, позволяющий сухопутным крысам командовать собою.

– Что вы хотите сказать? – сдвинув брови, спросил шкипер.