– Мистер Майлс – мой первый офицер, – представил шкипер.

Майлс и русский раскланялись и вместе отправились на палубу, где полным ходом шла погрузка «Марии».

К вечеру советский агент вернулся в меблированные комнаты на краю города.

– Ну-с, все в наилучшем порядочке, – заявил он Найденову. – Шкипер – симпатичнейший старикан. Первый штурман… первого штурмана беру на карандашик.

– За что?

– Первый раз в жизни вижу такого обжору. Можешь себе представить: уединяется в самых укромных уголках корабля, чтобы есть… Как ты думаешь, что?

– Ананасы?

– Кабы ананасы, а то… свиной фарш.

– У каждого свой вкус, – сказал Найденов. – Из этого еще ничего не следует. А что касается суперкарго Бэра, то, по-видимому, встречаться с тобою на «Марии» ему совсем не с руки?

– Шкипер, бедняга, до сих пор удивляется, куда это девался его суперкарго. И подозрителен мне этот Майлс: уж не остался ли он заместителем Бэра?

– Во всяком случае, пока сам Майлс на «Марии», судну ничто не угрожает.

– Да, он не похож на тех, кто способен пожертвовать собой из каких бы то ни было побуждений.

– Ты все еще думаешь, что Бэр и Витема – одно лицо?

– Мне так кажется.

– Тем хуже… для него.

– Ах, Паша, если бы мы имели право схватить его за жабры!

– Да, когда-то мне это представлялось чертовски заманчивым. Но теперь я вижу, что выгоднее бывает дать щуке поплавать. Скольких сообщников Витемы выловят благодаря тому, что нам не позволено его сразу обезвредить!

Утром Житков вскочил чуть свет. Найденова уже не было, и он тотчас отправился в порт. На «Марии» для него приготовили каюту, и стюард доложил, что капитан просит его к первому завтраку.

От шкипера Житков услышал то, что, впрочем, не было для него неожиданностью: Бэр так и пропал, по-видимому, закутив где-то на берегу.

Тут же шкипер сообщил и вторую новость, более неожиданную для Житкова: первый штурман не пойдет в рейс – он списывается с «Марии-Глории» и ложится в портовый лазарет.