Исследовав все механизмы лодки и ее вооружение, Житков не обнаружил ничего, что могло бы считаться этой особенностью.

А время шло. При всей дисциплинированности офицеров Житков угадывал в их глазах немой вопрос: «Когда же мы приступим к выполнению задания?»

Когда сменившийся с вахты старший офицер пришел вечером к командиру за распоряжениями, то застал его изучающим карты района предстоящей операции. К удовольствию помощника, Житков сказал:

– Завтра приступим к выполнению задачи.

– Разрешите взять у вас карту. Я должен инструктировать штурмана.

– Нет, – отрезал Житков. – Корабль поведу я сам.

Это решение удивило офицера, но Житков предупредил готовый сорваться у него вопрос:

– Задание очень серьезное. Я лично отвечаю за него от начала до конца.

– Каждому из наших людей, я, не колеблясь, доверил бы не только любое задание, но и собственную жизнь, – заметил офицер.

– Речь идет сейчас не столько о моей или вашей жизни, сколько о выполнении задания. Такой ответ я предпочел бы услышать от своего офицера.

Помощник покраснел.

Житков отпустил его молчаливым кивком головы.

Едва успели затихнуть шаги капитан-лейтенанта, как в дверь осторожно постучали. Это был Мейнеш с ужином на подносе. Он молча поставил кушанья на стол и исчез. Потом так же молча убрал посуду. Он действовал, как самый исполнительный буфетчик.

Перед тем, как Житков лег спать, к нему снова зашел Мейнеш. Вполголоса, но настойчиво он спросил:

– Мне очень важно знать: что с капитаном?

– То, что и должно быть…

Мейнеш испытующе посмотрел на Житкова.

– Должен ли я понять вас так, что капитан… в руках русских?

После секунды колебания Житков ответил на вопрос вопросом:

– А если… так?