Он знает, что я жива. Она и не сомневалась, что рано или поздно он это узнает. Джени прекрасно помнила, что он сказал ей тогда, на ступеньках Академии, когда она вернула ему перстень и заявила, что твердо намерена оставаться человеком до самой смерти.

Ты никогда не умрешь, ниа.

— Да… — задумчиво произнесла Джени.

— Вот именно, — рассеянно кивнул Монтойя. — Как оказалось, Тсеша настоящий мастер уходить от погони. Мы мчались по боковым улочкам и переулкам, о существовании которых я даже и не подозревал. При том, что я тут всю жизнь прожил. На поворотах машина ложилась в такой крен! Я крикнул, что, если он не притормозит, я ему голову оторву: мне нужно было сделать вам интубацию, а нас метало из стороны в сторону. Мы теряли драгоценные секунды, у вас распухло горло, перекрылось дыхание.

Джени посмотрела на входную дверь.

Он ведь не придет сюда, правда? Навестить убийцу, рискуя быть проклятым Храмом и осужденным Содружеством. С него станется, он ведь думает, что убивать для меня обычное дело. Часть служебных обязанностей. Глаза и Уши… разрушитель дипломатических отношений… токсин…

Монтойя, всецело погрузившись в воспоминания, продолжал увлеченно рассказывать:

— А он, если можно так сказать, улыбнулся и говорит мне: «Знаете, доктор, наш капитан переживет нас всех». Я заметил, что жить нам осталось целых пять секунд, если мы твердо намерены врезаться в замаячившую перед нами стену. Тут он сбавил ход ровно настолько, чтобы я успел вставить и закрепить эндотрахейную трубку. — Монтойя был так увлечен рассказом, что время от времени покусывал свои тщательно отполированные ногти: вспомнилась старая привычка.

— Вот так, с Божьей помощью, вы снова могли дышать. За нами гнались, пока Тсеша не начал плутать. Лейтенант держал пистолет наготове, а посол… вы знаете, он тоже был вооружен, в нагрудной кобуре у него был пистолет, а в обоих рукавах — по кинжалу.

У Джени пересохло в горле.

— Можете не сомневаться, он бы пустил их в ход. — Она глотнула воды из стакана Монтойи. — Военный порядок идомени был нарушен событиями в Кневсет Шере. Согласно новым порядкам все должны были обучиться способам самозащиты. Нема умел быстро приспосабливаться к новым веяниям.

— Нема? — Монтойя удивленно поднял брови. — Ах да, так его раньше звали.

— Он сменил имя после окончания войны. Потом уединился в анклаве Храма на пять земных лет. — Джени не переставала поглядывать в сторону входа. — Им были известны его убеждения, и все же ему позволили покинуть келью.