— Кому бежать из этого города мертвых? — невольно вырвалось у Артема, как только они проскочили кольцевую. Они ехали по трассе, удаляясь, все дальше и дальше от Москвы. Однако и здесь, по обеим сторонам дороги и в кюветах, валялись искореженные машины. Их было много, легковые, грузовые. Это были беженцы из Москвы, пытавшиеся спастись за городом от болезни, но их так же постигла смерть в пути, и неуправляемые машины просто-напросто выбрасывало в кювет. Иногда, видимо еще живые пассажиры вылезали из машин и какое-то время шли, а потом падали и умирали прямо на дороге. Чем дальше они ехали, тем больше было трупов вдоль обочины. Картина была до того страшная, что Ольга задернула шторку, которая была на окне, и посоветовала то же самое Лизе, но та продолжала смотреть в окно, молча наблюдая эту картину, и когда Павел обернулся, чтобы взглянуть на жену, заметил на её щеках слезы.

— Ребята, неужели, это и правда конец цивилизации? — медленно произнес Артем.

— Не знаю, ты рули, и поменьше думай, а то в кювет угодишь, и мы к тем, что на дороге, присоединимся. О живых думай сейчас, а эмоции оставь на потом.

Снова наступила тишина, которую нарушал только монотонный звук мотора. Спидометр накручивал километр за километром, а картина оставалась прежней. Сотни разбитых и брошенных машин, мертвые люди, лежащие вдоль дороги, а то и прямо посреди шоссе. Они ехали дальше, проезжали мимо безжизненных деревень, небольших городов, и когда Артем свернул, наконец, с шоссе в сторону, стало очевидно, что они скоро приедут. Так и оказалось. Участок, о котором он говорил, находился недалеко от трассы, буквально в полукилометре. Они проехали по узкой дороге, идущей посреди поля, и оказались в деревне. Дорога проходила посреди дворов. Артем затормозил, словно ожидая, что сейчас непременно кто-то выйдет к ним навстречу и спросит:

— Ну, че, как там, в городе, говорят, болеют все поголовно? А мы пока вот держимся, и вроде как помирать не собираемся.

Они простояли несколько минут. Все это время мотор продолжал работать.

— А твой дом далеко? — спросил Павел.

— Да нет, в конце деревни. Да она всего-то, дворов тридцать. К ней лет пятнадцать начали прирезать участки и продавать москвичам и местным. Знакомый купил тогда и дом построил, а потом они с женой то ли развелись, то ли что, я точно не знаю, короче он решил от него избавиться. А цены к тому времени резко упали. Вот я и купил три года назад за две тысячи, думаю, в отпуск поеду, на природе отдохну. Места здесь грибные, речка рядом, чем не отдых. Верно?