— Я не хочу думать о ней так плохо. Кроме того, Борисов заставил бы Спинозу говорить о нейросетях и роботах. Нет, кто бы ни говорил устами Изиды, он явно хотел указать на какие-то события, которые либо уже произошли, либо произойдут в будущем. Иными словами, это не было похоже на розыгрыш.

— Вы спрашивали Спинозу об инопланетянах. С какой стати Борисову отвечать вам роботами?

— Знаете, — Эйтвед прищурился на один глаз, — ваша манера подцеплять ногтем одно слово и вытаскивать за него целый рассказ меня настораживает и, признаюсь вам, немного пугает. Я бы примирился с этим, если бы вы были репортером, но вы детектив, и я… и я даже не знаю, что сказать…

Перестав щуриться, Эйтвед похлопывал глазами.

Следующей на повестке дня стояла Гретта. Поэтому, вместо того чтобы успокоить профессора, Другич вцепился:

— Вы часто общаетесь с репортерами?

— Ну, знаете ли! Часто или нет, это уж точно не имеет никакого отношения к вашему расследованию!

— Как знать… — Пожав плечами, Другич протянул профессору снимок Гретты. — Эта женщина вам знакома?

— Да, это Гретта Вайнберг, репортер из «Вестника миров». Почему у вас ее снимок?

— Переверните его. Что вы там видите?

Эйтвед посмотрел на оборотную сторону фотографии.

— Какой-то номер…

— Это номер редакции «Вестника миров». Позвоните туда и спросите, на какой адрес послать цветы по случаю пятидесятилетия их сотрудницы, госпожи Вайнберг.

— Что вы хотите этим сказать?

— Сделайте, как я прошу.

Три минуты спустя Эйтвед выключил комлог и в растерянности посмотрел на Другича.

— Мне показалось, что Гретта выглядит моложе. Не хотите ли вы сказать, что Гретта — не Гретта, а…

— Да. Неизвестная женщина, выдающая себя за сотрудницу «Вестника миров». Будем по-прежнему назвать ее Греттой. Я предполагаю, что между нею и смертью Кремпа существует связь. Она брала у вас интервью на Лагуне. О чем вы беседовали?

— Но это были невиннейшие вещи!

— Может быть. Тем не менее, если вас не затруднит…