— Настроение у него испортится, — задумчиво продолжал Пол. — Сильно испортится… Разыскиваемый полицией преступник входит в его больницу, минует охрану и спокойно удаляется. Объяснить это попечительскому совету будет ой как непросто!

Медбрат расправил плечи, словно драчун, после короткой передышки готовый снова ринуться в бой.

— Тогда пошли!

Всем видом изображая равнодушие и скуку, Пол двинулся к зданию больницы. Я — следом: в шлеме и с опущенным козырьком. В руках коробка с пленкой — единственный имеющийся в распоряжении реквизит.

Дежурившая в приемной медсестра подняла голову и, увидев Пола, собралась вернуться к любовному роману, когда вдруг заметила незнакомую фигуру. Голубые глаза с неподдельным интересом уставились на меня и мою ношу.

— Лиззи, где доктор Уэбб? — спросил Пол. — Этому парню, — он небрежно показал на меня через плечо, — нужна роспись, он какую-то посылку принес. Причем расписаться должен босс, и никто другой.

— Думаю, он в офисе, — снова посмотрела на Пола Лиззи. — Послать ему сообщение?

— Не надо, я сам отведу курьера. Распишитесь здесь, молодой человек, — сурово велел он. — Что за странное время для доставки? Ну, пойдемте! У кого-то, между прочим, еще работа есть!

Медсестра протянула ручку, и я расписался в книге посетителей как Фредерик Чейни Ларю, имя которого запало в душу после того, как Вудворд и Бернстайн рассказали об уотергейтском скандале.

— Нам сюда! — Пол уже шагнул в коридор. Помахав медсестре — шлем придал моему жесту военно-парадную окраску, — я двинулся за ним. Так и подмывало оглянуться, но я удержался в надежде, что любовный роман окажется интереснее странного незнакомца, среди ночи доставившего ее боссу коробку с кинопленкой.

Офис Уэбба в новом крыле с правой стороны, а мы свернули налево к закрытому отделению.

Припав к глазку, Пол проверил, где именно находится Рафи — эта мера предосторожности была дочерью многолетнего опыта, — и повернул ключ в замке. Я вошел в палату, Пол — следом. Медбрат тут же закрыл дверь и, перехватив мой вопросительный взгляд, пожал плечами.

— Как я расскажу, что ты грозил мне пистолетом, если кто-то увидит меня стоящим на шухере, причем не в палате, а в коридоре?

— Логично, — признал я.

Рафи лежал на стальной койке, свежем дополнении к интерьеру палаты, что само по себе являлось ярким проявлением недавних перемен. В период абсолютного господства Асмодея палату держали пустой — никто не брался предсказать, когда настроение демона из апатичного станет агрессивно-игривым. От игр пострадало такое количество персонала, что Уэбб заставил Пен, как представительницу интересов Рафи, подписать документ об отказе от претензий, и временное жилище Дитко уменьшили до минимально допустимых размеров, превратив в безликий металлический куб.