Первая стадия успешно пройдена, пора двигаться дальше! Но я замер в нерешительности: у меня неожиданно появилась идея. А за ней еще одна, очень даже неплохая, но досадная, так как подразумевала, что придется вернуться туда, откуда пришел. Я не был уверен, стоит ли игра свеч, но в любом случае не мог стоять здесь и мучиться раздумьями.

Так, действуем по плану. Порывшись в обломках письменного стола, я нашел пару чистых листов и черную шариковую ручку, затем положил бумагу на спину Саллису и нацарапал несколько строк. Вряд ли поможет, но ведь и не помешает, так что какого черта? Свернув записку трубочкой, я сунул ее за резинку трусов Саллиса, словно пятерку в плавки стриптизера из «Шоу Чиппендейлов».

Вернувшись на склад, я забрал шесть коробок, предварительно встряхнув, дабы удостовериться, что они не пустые. Возможно, там хранилась либо чистая пленка, ставшая абсолютно ненужной (камеры, в которых она использовалась, давно заржавели и отправились в металлолом), либо потерянные шедевры немого кино. Я специально не читал надписи на ярлычках — что бы ни лежало в тех коробках, их содержимое интересовало меня по одной-единственной причине: из памяти еще не стерлись огнестойкие взрывобезопасные двери в жилище Никки. Старая пленка горит не хуже бензина.

Пора в дорогу, давно пора. На этот раз висячий замок на первом этаже не стал помехой, потому что у меня была пушка Саллиса. Первый выстрел ушел в «молоко», вторым я ловко перебил тяжелую цепь и пинком распахнул дверь.

Я снова оказался на стоянке, к счастью, опустевшей. На случай, если неприлично громкий звук выстрелов взбудоражил оборотней и охранников, я быстро вскарабкался по наклонному въезду, ведущему, как мне хотелось думать, к выходу. На полпути мне попался пьяно прислонившийся к стене мотоцикл: судя по виду, у него сломалась подножка. Въезд преграждала решетка закрытых ворот, за которыми начинались свет, звуки и жизнь. Любители театра и поздних прогулок брели по улице, не подозревая, какая жуть скользит мимо их тесных мирков по безумной хитрой касательной. Это все та же ночь или уже следующая? Сколько я пролежал на складе после того, как Гвиллем ввел наркотик правды? Из недр памяти очень кстати всплыл ответ: проведи я без сознания более двадцати четырех часов, обезвоживание бы чувствовалось куда сильнее. Значит, на дворе по-прежнему четверг, а я — по-прежнему в игре и не без шансов на победу!

На миг я едва не возненавидел обывателей, несущихся прочь нескончаемым потоком заурядной нормальности, не столько за равнодушные счастливые лица и беззаботную болтовню, сколько за то, что из-за них я не мог еще раз воспользоваться пистолетом. Я попробовал открыть ворота — надо же, не заперты! Небольшое усилие — и решетка поднялась с резким, как у свиньи, визгом.