24

24

Слово Баскиат сдержала — к субботнему полудню все обвинения были сняты и меня выпустили на свободу. Изъятая в Уиттингтонской больнице одежда так и не появилась, и мне уже который день приходилось довольствоваться щеголеватым нарядом Саллиса. Увы, сейчас он пах куда ярче и выразительнее, чем в ту пору, когда я его унаследовал.

Прежде всего я отправился в Уолтемстоу проведать Никки, так как ни на йоту не верил заверениям Фанке о том, что сектанты не тронули моего мертвого друга. Однако Никки был как новенький, даже с легким налетом высокомерия, хотя от кинотеатра, за исключением его убежища в проекционной кабине, не осталось камня на камне.

— Видишь ли, Кастор, я застраховал здание десять дней назад и уже обратился за компенсацией, естественно, через посреднические фирмы: зачем лишний раз светиться. В общем, я все отремонтирую и сделаю в сто раз лучше, чем было. Это о я кондиционерах… Уже заказал в Германии холодильную установку — модель, которую используют в больничных моргах. Дай срок, и ты не узнаешь мой кинотеатр!

Я взглянул на дверь кабины с наружной стороны: деревянную обшивку разломали топорами или ломиками, но тем самым лишь обнажили ее металлический корпус.

— Похоже, осада была жуткая, — проговорил я.

Никки пожал плечами: его радужное настроение немного испортилось.

— Да уж, жути хватало. Оставалось только смотреть, как эти психи тут все громят, а потом, заметив камеры, они разбили и их, а я лишился даже наблюдения. Это было… Не знаю, словно при чесотке: сидишь и смотришь, как гребаные букашки ползают под кожей. — Зомби нахмурился. — Эй, прости, мне очень жаль твою подружку, честное слово, жаль! Если бы мог сделать для нее хоть что-нибудь, обязательно бы сделал. Мать их, они ведь паяльные лампы с собой принесли! Закрыли меня в кабинете и развязали себе руки. Когда эти сволочи ее забрали, я пытался тебе перезвонить, но к тому времени они вкатили сюда станцию преднамеренных помех, и я слышал лишь треск…

Никки замялся, будто с некоторым опозданием сообразив, что именно с этого и следовало начать разговор.

— Она в порядке?

— Ты о Джулиет?

— Об Аджулустикель. Не надо ее очеловечивать — до добра не доведет.

— А разве, употребляя местоимение женского рода, ты ее не очеловечиваешь? — поинтересовался я.

— Любой, кто способен вызвать у мертвеца эрекцию, достоин местоимения женского рода, — ухмыльнулся Никки. — Считай это признаком уважения.

— С ней все нормально, спасибо, что спросил. Уверен, она уже пришла в себя.

— А как насчет вашего должка? Ну, пяти вопросов, помнишь? — с надеждой напомнил он.