Даже издалека слышно было, как к чтению его примешивается какой-то шипящий звук. Внезапно раздался громкий треск, и Катерину ослепила короткая яркая вспышка. После этого в библиотеке установилась мертвая тишина. Шипение искр прекратилось, чтение смолкло. Несколько секунд пять Чтецов стояли прямо, а затем, повинуясь силе тяжести, бессильно рухнули на пол.
Йон ощущал слабость во всем теле, он невероятно устал. Попытавшись пошевелиться, он не удержался и застонал от боли, огненным копьем пронзившей ногу. Катерина сидела возле него на корточках и, то смеясь, то всхлипывая, заглядывала ему в глаза. Из глаз ее текли слезы, и на покрытых пылью щеках оставались четкие влажные полосы.
— С тобой все в порядке? — с усилием произнес Йон.
Кивнув, Катерина поцеловала его в лоб. Йон поднял руку и вытер мокрый след у нее на щеке. Зеленые глаза девушки были полны слез; судорожно сглотнув, она прижалась лицом к шее Йона. Он обнял ее за плечи и нежно к себе притянул.
Только теперь Йон заметил, что в нескольких метрах от них стоит Мухаммед. Уперев руки в бока, он разглядывал помещение, время от времени качая головой и что-то бормоча себе под нос.
— А ты какого черта тут делаешь? — спросил Йон. — В отпуск приехал, что ли?
Мухаммед рассмеялся и подошел ближе:
— Что-то в этом роде. Ну а сюда заглянул за пляжным путеводителем.
Катерина и Йон не смогли сдержать улыбки. Йон попытался было сменить позу, однако тут же застонал от боли. Лишь с помощью Катерины ему удалось сесть.
— Кажется, я сломал ногу, — сказал он.
— Да уж, мастер, выглядит она, прямо скажем, хреново, — заметил Мухаммед. — Придется нам, видно, выносить тебя отсюда на руках.
Катерина кивнула, вытирая влажное от слез лицо.
— А что с Хеннингом? — спросил Йон.
Мухаммед скорбно покачал головой:
— Он не выдержал.
Гнев придал Йону сил, и с помощью друзей он все же поднялся на ноги.
— Ладно, пошли, — сказал он. — Здесь нам больше делать нечего.
Заботливо поддерживаемый с обеих сторон Катериной и Мухаммедом, он поковылял к выходу из знаменитой Александрийской библиотеки; никто из них при этом не проронил ни слова.