С воем пронизал ветер мою золотую ограду, отчаяние разбило ее на тысячи мелких осколков... Серой вуалью свернулась и скрылась в небе колдовская дымка...

Ужас пронзил меня, словно клинок. Раньше Финн сдерживал чары в себе, а теперь отпустил. Лицо его стало нечетким, потом раздвоилось. Я глядела, как два Финна таяли в дымке, а комнату заволакивало серым.

Финн прикоснулся к моей щеке:

— Не стоило тебе приходить и искать меня здесь. Надо было сразу идти к Хью. Там ты могла бы надежно укрыться.

Укрыться?

Я изо всех сил хотела задать ему вопрос, но губы не слушались. Комната покачнулась, я почувствовала, как меня обхватили сильные руки, потом Финн бережно положил меня на пол.

— Я не хотел вредить тебе, моя прекрасная дама.

Сквозь серую мглу проступило его лицо — нет, только глаза. Только они уже не были знакомого густо-зеленого цвета лесного мха — что-то с ними стало не так. Словно два затянутых тиной болотца, готовых меня засосать. Потом в серую мглу разлетелись крошечные изумруды — его слезы.

Я попыталась поймать их.

Зеленые стебельки пробивались сквозь туман, ища, опоры...

— Молодец, милый, ты ее оглушил. — Голос был женский, резкий.

Туман сомкнулся над стебельками, скрыл их из виду.

— Ты сделал укол выше сердца? — уточнил голос.

— Зачем ты меня заставила ее оглушить? — сипло проговорил Финн. — Это опасно!

— Нет. Так будет лучше. Если бы ты ее не оглушил, она могла бы попытаться взломать чары, и ты не успел бы от нее отбиться, а это гораздо опаснее. В последнее время ей не очень-то колдовалось. Многовато соли в рационе.

Надо разогнать туман. Надо найти стебельки.

Вспыхнул золотой свет, распустил трепещущие витые побеги, они вонзились в серый туман. Один зеленый стебель пробился вверх, показался из тумана.

— Я тебя предупреждала, она очень сильная! Пыталась Очаровать тебя, хотя у нее и половины силы не осталось. Надо было колоть прямо в сердце. Ну-ка подними ей майку.

— Нет, не буду.

Увы, это была скорее мольба, чем решительный отказ.