Вновь послышался знакомый набор звуков: негромкий стук, противный скрежет, лёгкое позвякивание.

«Это она забрала пустые котелки, захлопнула окошко в тюремной двери, заперла солидный замок и отправила связку ключей в карман куртки», – прокомментировал скромный внутренний голос. – «Странная и запутанная ситуация создалась, если не сказать большего…. Хантер, увлечённо кормящий бойких поросят. Плантация шампиньонов. Рыжеволосая Мария Сервантес, разгуливающая по тайным катакомбам генерала Перрона с видом полноправной хозяйки здешних мест. Подземная тюрьма, в которой томятся неизвестные наркоторговцы…. Причём, судя по пятилитровому котелку с пшённой кашей, их там, отнюдь, не два человека. А, ведь, донья Изаура сомневалась, мол: – «Ещё неизвестно – кто у кого находится в плену…»…. Хрень навороченная, короче говоря. Что будем делать, братец? Можно вернуться, разбудить Татьяну Сергеевну, вместе с ней проследовать на заброшенную платформу, там дождаться Никона и провести экстренное рабочее совещание, посвящённое всем этим вопиющим непоняткам и казусам. Конечно же, можно. Не вопрос…. Кстати, взгляни-ка вдоль стены. Видишь, крошечное жёлтое пятнышко? Значит, там тоже закреплена электрическая лампочка. Для чего? Зачем? Следовательно, у данного, едва видимого перекрёстка расположен какой-то серьёзный и важный объект? Сходим и посмотрим? Если, конечно, не слабо…

Он, что называется, на мягких кошачьих лапах, дошагал до очередного крутого поворота и насторожённо замер – по гладкой стене, под самым потолком, тянулся ровный ряд неярких блёкло-жёлтых ламп.

А под крайней лампочкой располагались два прямоугольных аккуратных холмика, состоявших из мелкого каменного крошева. В изголовье каждого насыпного объекта лежало по круглому чёрному булыжнику.

– Могилки, не иначе, – прошептал Артём. – Причём, свежие. Я в этом, как-никак, кое-что понимаю…. Это что же такое? Работа непредсказуемой и отвязанной сеньориты Марии Сервантес? Она достаточно однозначно высказалась на эту тему, красуясь перед заключёнными подземной тюрьмы. Мол: – «Если рассержусь, то тут же пристрелю…». Да, уж, очередная закавыка…

Очередной неадекватный сюрприз поджидал его уже под второй блёкло-жёлтой лампочкой.

– Ни хрена же себе, мать его, – вырвалось непроизвольно.

И, честно говоря, было от чего впасть в самый натуральный ступор. В каменной стене обнаружилась ниша прямоугольного сечения, закрытая толстым стеклом, за которым – в светло-голубой светящейся дымке, пронизанной частыми морозно-белыми завихрениями – неподвижно лежало тело ребёнка.