— Сам такой… — ответил Добрыня, расплывшись в своей неповторимой щербатой улыбке.

— Слава… — повторила мать уже совершенно упавшим голосом. — Извинись сейчас же!

— Щассс… — Добрыня улыбнулся еще шире. — Вовочка, ты уж меня прости, обормота… — Интонация была совсем как у Татьяны Владимировны, когда та смущалась, терялась или расстраивалась. Таланта пародиста Добрыне явно было не занимать.

Вовка и Татьяна Владимировна в праведном негодовании посмотрели друг на друга.

— А куда эту штуку деть? — помахал опустевшей йогуртной упаковкой Бурик.

— Сашка! — возмутился Вовка. — А то ты до сих пор не уяснил, где в этом доме параша! Ой… — он покосился на Татьяну Владимировну. — В смысле… я хотел сказать мусорное ведро…

Мальчишки на диване покатились со смеху.

— Да… — слегка смущенно продолжил Вовка, стараясь не глядеть на Татьяну Владимировну. — Я полагаю, оно на кухне… под раковиной. Если только не ускакало куда-нибудь за это время. Пойдемте, я вам покажу.

Он взял Татьяну Владимировну под руку. Та расхохоталась:

— Да, Володя… — сквозь смех сказала она. — Вы действительно способны обратить всю эту нелепую ситуацию в комфортные тона.

Вовка смотрел на нее, смеющуюся, и вдруг понял, что, в сущности, она очень красива. Вот только сменить бы эту идиотскую дешевую косметику и прическу… Ну хотя бы как у Любки сделать — «фантазийного направления». Стасу бы такую жену…

— Милый… милый Карлсон… — с интонацией Фрекен Бок — Фаины Раневской подхватил Добрыня.

Тут расхохотался Бурик.

— Так! — Вовка нехотя расстался с мыслями о Любе и о потенциальной стасовой жене. — А кто разрешил на диван с ногами?!! — Он деланно сверкнул глазами в сторону довольных пацанят. — Татьяна Владимировна, вы уж тут с ними построже. Не то на шею сядут. Ну… вроде все показал, могу с легким сердцем вас покинуть. У нас со Стасом сегодня местная командировка перед отъездом.

— Далеко? — обеспокоено спросила Татьяна Владимировна.

— Нет, — поспешил успокоить ее Вовка. — Скорее надолго — до вечера… позднего.

— А куда? — спросил с дивана Бурик.

— Туда! — весело рассердился Вовка. — На ту самую Кудыкину Гору! Может, тебе объяснительную по этому поводу написать? — И уже Татьяне Владимировне: — В ближайшее Подмосковье. В некотором смысле… этнографическая экспедиция. А вылет у нас через три дня.

— «Он улетел… Но обещал вернуться…», — голос Раневской получался у Добрыни ностальгически похожим.