— Вот тебе и реактивный принцип! — торжественно заключил Добрыня. — В самолете, как и в ракете, пламя с бешеной скоростью вылетает из сопла, толкая ракету вперед… Э, брат, ты еще ракет не видел. Это тебе не на пианине кнопки топтать!

Бурик только успевал переводить. Последнюю фразу он, правда, опустил… Удивлению его не было предела.

— Ну, ты даешь! Ты откуда все это знаешь?

Добрыня хмыкнул.

— Отец рассказывал. Когда еще с нами жил. Он ведь у меня физик-ракетчик! Мы тогда гуляли с ним… Я мелкий совсем был. А вот это запомнил.

Бурик и Антонио уважительно помолчали.

— Айда в Щербинку? — неожиданно предложил Добрыня. — Прямо сейчас.

— Ой, ну какая Щербинка!.. — капризно ответил Бурик. — «Нас и здесь неплохо кормят».

— Я слышал, что там эти… паровозы.

— Что мы — паровозов, что ли, не видели?

— Да? Где это ты видел паровозы?

— Cosa vuol dire «паровозы»? — перебил их Антонио.

— Вот! — сказал Добрыня, указывая на Антонио пальцем. — Человек даже не знает, что такое паровозы, а мы тут разлеглись…

Он легко поднялся на ноги и отряхнулся. Антонио вслед за ним. Бурик, кряхтя, постанывая и ворча «ну что вам все неймется», поднялся последним.

Похоже, Удача решила повернуться к мальчишкам лицом. Электричка, подошедшая к платформе, оказалась подольского направления и проходила как раз через Щербинку.

— Хоть здесь повезло… — продолжал ворчать Бурик.

Вагон был почти пустым. Ребята заняли, как выразился Добрыня, «отдельное купе», и принялись разглядывать проплывающий за окном пейзаж, замечая то старинную, похожую на замок водонапорную башню, то мальчишек, гоняющих на пустыре в футбол, соорудивших ворота из нескольких поставленных друг на друга кирпичей. Настроение постепенно улучшалось, и, подъезжая к станции, они решили, что если даже в Щербинке никаких паровозов не окажется, они не будут сильно огорчаться, а просто погуляют по окрестностям.

Выйдя из электрички, мальчишки неторопливо осмотрелись.

— Нам туда! — неуверенно сказал Добрыня. — Вроде бы…

— Ну, пошли… — ответил Бурик, жестом приглашая за собой Антонио.