— Мы тут затеяли приложение к «Теоретику заговора» о провидцах тринадцатого столетия, и я хотел задать вам несколько вопросов.

— Валяйте.

— Вам не кажется странным, что не менее двадцати восьми святых из Темных веков избрали для своего второго пришествия именно этот год?

— Я не задумывалась об этом.

— Отлично. А вам не кажется также странным, что из всех этих средневековых святых предсказания хоть в каком-то приближении сбывались только у двоих: у святого Звлкикса и у сестры Беттины Страудской?

— К чему вы клоните?

— К тому, что святой Звлкикс вовсе не святой тринадцатого столетия, а некая разновидность странствующего во времени преступника. Он совершает незаконное путешествие в тринадцатый век, записывает историю, как помнит, а затем катапультируется обратно, чтобы позаботиться о свершении своего последнего Откровения.

— Зачем? — спросила я. — Если Хроностража об этом прознает, ему в буквальном смысле слова не родиться. Какой смысл подвергать себя угрозе устранения ради возможности прославиться всего лишь на несколько лет в качестве неумытого гостя из тринадцатого столетия с весьма неприятным набором кожных болезней?

Мильон пожал плечами.

— Не знаю. Я думал, вы сумеете мне помочь.

Он умолк.

— Скажите, Мильон, существует ли какая-нибудь связь между Ганом и овинатором?

— Конечно! Вам бы почаще читать «Теоретика заговора»! Хотя большинство проведенных нами связей между тайными технологиями и власть имущими зыбки, как туман, эта прослеживается четко: его личный помощник Стрихнен работал с Дэррмо-Какером в техническом отделе «Голиафа». Если у «Голиафа» есть овинатор, то и у Гана он тоже есть. Значит, вы в курсе, для чего он предназначен?

Я рассмеялась. Именно это я и хотела услышать.

— Сами увидите. Кстати, — добавила я с крепнущей ежесекундно надеждой, — вам ничего не известно о старой биоинженерной лаборатории «Голиафа»?

— О-о-о! — воскликнул энтузиаст, оседлавший любимого конька. — Скажете тоже! Старые голиафовские лаборатории находятся в месте, которое мы называем Сектор номер двадцать один, в пустынном районе Среднего Уэльса, в долине Элан.

— Пустынном в переносном или прямом смысле?

— В смысле, что туда никто не заходит, за исключением водонадзорных чиновников, а у нас имеются ничем не подтвержденные данные, преподносимые нами как факт, что несколько официальных лиц пропали там без вести. В любом случае район недоступен, поскольку окружен оградой под напряжением.

— Чтобы люди туда не совались?

— Нет, — медленно проговорил Мильон, — чтобы наружу не повылезли результаты голиафовских экспериментов. Весь Сектор номер двадцать один кишит химерами. У меня куча файлов с сомнительными историями о людях, сумевших туда попасть и, по слухам, исчезнувших без следа. А почему вас так интересует эланская лаборатория?