Химеры исходили слюной и издавали низкие стоны, подбираясь все ближе и ближе. Каждая представляла собой калейдоскоп различных частей тела, словно их создатели занимались каким-то генетическим лоскутным шитьем.

— На счет «три» включай задний ход и отпускай сцепление, — велела я Безотказэну. — Остальным — палить из всего, что есть. — Я сунула пистолет Безотказэна де Розу. — Умеете им пользоваться?

Он кивнул и снял оружие с предохранителя.

Я начала считать, но тут из леса раздался крик, перепугавший химер. Имевшие уши прижали их, застыли на миг и начали в страхе отступать. Однако повода расслабиться мы здесь не усмотрели. Химеры — жуткие твари, но то, что перепугало химер, должно быть еще страшнее.

— Голос вроде человеческий, — пробормотал Безотказэн.

— Насколько человеческий? — усомнился Мильон.

Послышались новые крики, явно не одиночные, и, когда последняя испуганная химера исчезла в зарослях, я облегченно вздохнула. Справа от нас из кустов появились люди, все как на подбор коротышки, одетые в выцветшие и поношенные мундиры наподобие французских. У некоторых имелись помятые шляпы с кокардами, другие давно лишились камзолов, а на некоторых вообще остались только грязные льняные рубашки. Надежда моя долго не продержалась. Пришельцы остановились на краю леса и начали с подозрением разглядывать нас, покачивая тяжелыми дубинками.

— Qu'est que c'est?[69] — спросил один, показывая на нас.

— Anglais?[70] — удивился второй.

— Les rosbifs? Ici, en France?[71] — потрясенным тоном произнес третий.

— Non, ce n'est pas possible![72]

Не требовалось быть гением, чтобы понять, кто перед нами.

— Банда Наполеонов, — прошептал Безотказэн. — Похоже, «Голиаф» пытался увековечить не одного Барда. Клонирование Наполеона эпохи расцвета могло иметь значительный военный потенциал.

Наполеоны некоторое время таращились на нас, затем начали что-то негромко обсуждать, оживленно жестикулируя, споря, повышая голос, пока не переругались окончательно.

— Поехали, — шепнула я Безотказэну.

Но стоило автомобилю тронуться, как Наполеоны бросились на нас с воплями: «Au secours! Les rosbifs s'échappent! N'oublier pas Agincourt! Vite! Vite!»[73] — и буквально облепили машину. Брек выстрелил и умудрился всадить транквилизатор в бедро особенно злобному Наполеону. Императоры принялись лупить дубинками по кузову, вышибли окно, обдав нас градом осколков. Я едва успела ударить локтем по блокировке дверей, когда один из Наполеонов схватился за ручку с моей стороны. Еще одному я собиралась разнести физиономию выстрелом в упор, но тут ярдах в тридцати по курсу прогремел страшный взрыв. «Гриффин» подскочил и мгновенно окутался клубами дыма.