— Этого не может быть, — слабо возразила Лили.

— Вы знаете, что Эхнатон просил других царей присылать ему в подарок экзотических животных? Он держал их здесь. А когда всю равнину Амарны заливала вода во время ежегодных разливов Нила, животных переправляли на плотах. Вам это ничего не напоминает из Библии?

— Этого просто не может быть!

— Когда Адам и Ева оказались в Пещере сокровищ, Бог одарил их первой собственностью, оказавшейся в руках людей: золотом, миррой и ладаном. Мы даже знаем, сколько именно золота они получили. Семьдесят перчей. Что довольно странно, ведь перч — это мера длины, а не веса. Около пяти метров. Примерно такой длины и ступеньки здесь.

— Значит, семьдесят перчей — это примерно триста пятьдесят метров, — пробормотала Лили.

— Да.

Впереди показалось помещение, и золотая полоска обрывалась у дальней ее стены.

— Так сколько, по-вашему, мы прошли? — спросила она.

— Думаю, около трехсот пятидесяти метров.

III

III

Халед присоединился к Фейсалу на дне шахты и заглянул в проем посмотреть на новую комнату и коридор. На полу лежало лицом вниз тело мужчины. Халед поднял его голову за спекшиеся от крови волосы — Стаффорд, ведущий телепрограммы. С одним покончено — осталось трое. Он отпустил голову, взял фонарь и, передернув затвор автомата, направился к проему.

— Ну? — спросил он Фейсала, жавшегося позади. — Ты идешь или нет?

Давайте просто уйдем отсюда, — взмолился тот. — Еще не поздно.

— И что потом?

— Как что? Просто исчезнем!

Халед колебался. Новая жизнь на новом месте, где его никто не знал. Порт-Саид. Асуан. Или через границу в Судан или Ливию. Достать новые документы нетрудно, если знать, к кому обратиться и кому дать взятку. Но новые документы станут только началом. А от перспективы начать все заново на новом месте без гроша в кармане у него сжалось сердце.

Уйти сейчас означало навсегда остаться бедняком. А он не был рожден для бедности. Он рожден для красивой и богатой жизни. И сейчас оказался так близок к этому. Во всяком случае, стоило узнать, что находилось в конце коридора.

— Мы доведем все до конца, — сказал он. — Доверься мне. Никто ничего не узнает. — Он ободряюще улыбнулся, зная, что его подчиненный — человек слабый и подчинится.

Он не ошибся.