Лайам коротко отмахнулся.

— Мне показалось, что тут также прозвучала фамилия нашей общей знакомой, — не отставала Грантайре.

— Ах, это… — Лайам покачал головой. — Просто я вспоминал, где в последний видел оружие подобного рода, и вспомнил, что в склепе, где упокоены предки вдовы. Там находилась булава со сломанной рукоятью.

— Я ее не заметила, — встрепенулась волшебница. — Определенно нет!

— И не могли, потому что она пропала. Госпожа Присциан показывала ее мне во время моего первого посещения усыпальницы. — Лайам вдруг понял, что Грантайре любопытствует неспроста. Он тронул волшебницу за плечо. — Вы что-то подозреваете? Выкладывайте, что у вас на уме!

Он внутренне усмехнулся, припомнив, сколько раз Кессиас точно так же обращался к нему самому.

Грантайре отвела глаза в сторону.

— Ничего, что стоило бы внимания… Слушайте, Ренфорд… Оставайтесь с эдилом. Я сама найду камень и верну его туда, где он должен лежать.

И, прежде чем Лайам успел возразить, волшебница повернулась и, подхватив полы плаща, побежала к выходу из переулка. Лайам бросился следом за ней.

— Подождите! — Он поскользнулся, с ужасом понимая — на чем, и стал падать, бешено вращая руками, чтобы восстановить равновесие. Пятно света от его фонаря непредсказуемо заметалось, озаряя то один, то другой страшный фрагмент последствий кровавой драмы.

17

17

Когда Лайам выпрямился, он понял, что догонять беглянку нет смысла, да и грузная фигура Кессиаса перекрывала ему путь. Эдил возвращался.

— Куда это она вдруг понеслась?

— Не знаю…

Выходка Грантайре выводила его размышления на новый виток. Что означало ее внезапное бегство? Нет, простой реакцией на убийство врага-чародея эту странную дерганность нельзя объяснить. Волшебницу явно что-то тревожило. Что? Особу, так хладнокровно и быстро расправившуюся с грозным противником, вряд ли мог бы обеспокоить какой-то пустяк.

Она все порывалась найти кристалл Присцианов, а услышав об исчезнувшей булаве, подхватилась и убежала. Словно испугавшись чего-то. Чего, если уж сам Дезидерий не смог выстоять против нее? Возможно, она опасается козней со стороны мертвого мага? Мертвого… Лайам потер лоб. Мертвые маги, если припомнить Тарквина, способны посещать этот мир. А вспомнив Тарквина, почему бы не вспомнить и Эйрина?..

Это имя повисло в его сознании, мгновенно обретя вес и форму.

— Да ну, ерунда… — сказал Лайам вслух. Но имя далекого родича госпожи Присциан по-прежнему не желало покидать его мозг.

«Тарквин вернулся из мертвых, потому что его попросили грифоны. А кто мог просить Эйрина? И о чем? Нет, это смешно! Зачем ему возвращаться? И если уж он вернулся, то что позволило это сделать?»