«Если у меня будет такая возможность, я хотела бы вновь вас навестить. Наверное, ближе к лету. Танаквиль говорил, что вы купаетесь в бухте. Собственно говоря, это было его первое упоминание о вас. „Там живет молодой человек, которому все нипочем и который любит плавать вдоль пляжа“. Наверное, этот молодой человек очень мерзнет, подумала я.
Тем не менее теперь мне кажется, что купание в бухте стоит того, даже несмотря на холодную воду. Прощайте, у меня еще много дел. Сегодня я уезжаю!»
Далее следовала длинная черта, проведенная словно бы со значением, смысл которого Лайам надеялся в самом скором времени уловить.
«Сейчас раннее утро. Я долго смотрела на вас. Не сегодня-завтра вы придете в себя и вернетесь к своим делам. Однако во сне вы кажетесь таким одиноким. Мне почему-то думается, что мы с вами схожи.
Риф говорит, что вам хотелось поцеловать меня. Помните, после долгого разговора на кухне? Мне так не показалось, но Риф утверждает. Интересно, правда ли это?
А еще интересно, что было бы, если бы вы это сделали?»
И все. И больше ни слова. Только еще один знак вопроса и крупная подпись. Причем двойная. Рядом с именем, которым гостья представилась, стояло второе — то ли Фоув, то ли Фоуэль. Лайам с минуту пытался его разобрать, потом сдался и заново перечитал приписку.
— Фануил, как зовут кота Грантайре?
Дракончик поднял голову с одеяла.
Лайам уныло кивнул.
— Чудный котик.
«Я должен был ее поцеловать», — подумал он с грустью. А потом засомневался. Если она задумалась, что было бы дальше, значит, сама не знает, хотелось ли этого ей.
«И что она имеет в виду, намекая, что мы с ней схожи? Она вовсе не кажется одинокой. А я? Разве я одинок?»
— Фануил, я одинок?
— Я одинок, да?