— А правда, что ректор замочил преподавателя?

— Ага… — сказал Павел безмятежно. — Я по следам все узнал… — и тоже отпил из стакана. Коньяк был не плох.

— Дела-а… Так вы ему за это, морду набили?

— За все… — Павел посмурнел, проворчал нехотя: — И за Валерку, и за свою поломанную жизнь…

— Ну, где ж у вас жизнь поломанная?! Знаменитый писатель… Гонорары в баксах…

— А куда деть полтора десятка лет нищеты и безысходности?..

— Ну… Эт, да… Эт, конечно…

— Я на него еще и заявление напишу. Дайте-ка листок бумаги…

Пока Павел писал, милиционеры допили коньяк и терпеливо сидели у стола, дожидаясь, пока он образно опишет, как Гонтарь его избивал в своем кабинете. Потом присовокупил еще и оскорбительное обвинение в пассивном педерастизме, и потребовал возмещения морального ущерба.

Капитан взял его заявление, тяжко вздохнул, поместил в тощую папку, папку взвесил на руке, еще раз вздохнул, проговорил мрачно:

— Сдается мне, что эту папочку скоро одной рукой не поднимешь…

Павел сказал:

— Капитан, похоже, со времени нашей последней встречи вы основательно пообтерлись?..

— Да уж… Я теперь не то что не надеюсь на пенсию генералом выйти, но даже и полковником…

— Вот что, ребята, плюньте вы на все, и пойдемте где-нибудь посидим, я угощаю. А начальнику скажете, что пошли с подозреваемым следственный эксперимент проводить.

Молчаливый Сашка сказал:

— А что, Вась? Ну ее… Эту работу… Все равно всю не переделаешь, всех преступников не переловишь… А когда еще доведется выпить с настоящим писателем, да к тому же детективщиком? Ребята от зависти сдохнут…

— Пошли! — капитан решительно поднялся из-за стола.

Они приземлились неподалеку от райотдела. Когда-то здесь было кафе-мороженое, со стеклянной стеной, за которой мелькал и ревел бесконечный поток легкового и грузового автотранспорта, потому как здесь проходил въезд на мост. Нынешние же владельцы кафе напихали какого-то звукоизолятора между стеклами, поэтому было тихо, был уютный полумрак, и столики были отгорожены друг от друга перегородками, обитыми чем-то мягким и зеленым.

Поскольку это не был ресторан, напитки тут продавались с минимальной наценкой, и Павел сразу заказал бутылку водки и много пива. "Много", официант понял по-своему, притащил трехлитровый кувшин, и еще три литровых фужера.